Нашли у нас полезный материал? Помогите нам оставаться свободными, независимыми и бесплатными.
Тема критики культуры проходит через весь ХХ век: выявление болевых точек, противоречий, проблем. При этом почти весь спектр тем, свойственных ХХ веку, задан в работах немецкого социолога и философа Георга Зиммеля. Трещина, зияющая в здании культуры, – его знаменитый образ. Она обусловлена тем, что культура – недостижимое, нечто, чего невозможно достичь, но к чему человек стремится, преодолевая трагичность своего способа существования через осознание своей творческой сущности и призвания. Разбираемся вместе с культурологом, преподавателем МГУ Олегом Комковым, что подразумевает Зиммель, когда говорит, что культура — это путь души к себе самой, способна ли культура вместить в себя всю полноту жизни и почему тенденция измерять уровень культуры мерой вещей и достижений, даже самых высоких (искусство, объем прочитанного и узнанного), чревата потерей среди них Лекция из курса «Теория культуры», прочитанного О.А. Комковым бакалаврам отделения культурологии факультета иностранных языков и регионоведения МГУ имени М.В. Ломоносова в 2017/18 учебном году, публикуется в записи выпускницы бакалавриата Влады Волковой. Конспект сохраняет манеру и особенности устной речи лектора. Цитаты, которые зачитывались, восстановлены и приведены в соответствии с первоисточниками. Текст просмотрен, в некоторых частях отредактирован и авторизован О.А. Комковым..
Мы вновь возвращаемся во времени – на сей раз к началу ХХ века – и начинаем говорить о некоторых онтологических и критических концепциях культуры.
Георг Зиммель (1858 – 1918) – один из первых культурологов в подлинном смысле этого слова. Он начал разрабатывать круг тем, впоследствии составивших основную проблематику философии культуры.
Статья «Понятие и трагедия культуры» – ключевой текст. В нем Зиммель задается вопросом о сущности культуры одним из первых. Понятие культуры у него довольно специфично. В заглавии статьи – слово «трагедия». Трагедия принадлежит к самому существу культуры. Речь идет о некой обреченности культуры на то, чтобы никогда не стать до конца тем, чем она должна и хотела бы стать. Незаконченность, недовоплощенность. Трагедия не гибель, не конец человеческого существования. Это некий неизбежный изъян, заключенный в самом истоке культуры. Культура – способ человеческого существования. Способ, которому присуща незавершенность. Немного спустя Фрейд назовет это – хотя и в совершенно иной перспективе – «неудовлетворенностью культурой».
Через весь ХХ век проходит тема критики культуры. Тема выявления болевых точек, проблем. Почти весь спектр тем и настроений, свойственных ХХ веку, задан в статье Зиммеля.
В начале статьи – одно из определений: культура – путь души к себе самой. В конце статьи Зиммель эту формулу повторяет, уточняя: путь души от себя самой как несовершенной к себе самой как совершенной. Путь проходит через что-то иное.
Культура означает именно синтез «субъективного» развития и «объективных» духовных ценностей. Путь к себе проходит через что-то вовне. Это объективированные содержания. Путь проходит через «объекты», предметы, вещи, которые человек создает.
Субъект выходит из себя в некий внешний мир. Именно этот путь и называется культурой.
Главный конфликт: душа vs бытие / жизнь vs культура. Зиммель их противопоставляет.
Жизнь – базовое понятие, стихийный поток становления всего живого. Включает в себя и природу, и человека. И органическое, и духовное. Нерасчлененный поток. Культура противопоставлена этому потоку. В том смысле, что из этого потока человек (которого Зиммель и называет «душой») выныривает на поверхность, чтобы в этом пространстве создать объект, в котором воплощены ценность и смысл. Вынырнув на поверхность, человек расстается с потоком жизни на время, чтобы вернуться в него более обогащенным, совершенным.
Проблема культуры заключается в том, что жизнь и культура остаются чуждыми друг другу.
Парадокс культуры состоит в том, что субъективная жизнь, которую мы ощущаем в ее непрерывном потоке и которая сама по себе стремится к достижению своего внутреннего совершенства, совершенно не в состоянии, если смотреть на это с точки зрения культуры, достичь этого совершенства сама по себе, но лишь посредством этих совершенно для нее чужеродных, кристаллизировавшихся до состояния самодостаточной замкнутости форм Здесь и далее цит. по Зиммель Г. Избранное. Т.1. Философия культуры. М., 1996. С 449..
То, что создает человек, объективируя свое содержание, не способно выразить жизнь во всей ее полноте. Однако у культуры нет другого пути, кроме создания форм. Но когда эти формы объективируются, они становятся «кристализировавшимися до состояния замкнутости» – начинают жить своей жизнью. Когда создание начинает жить своей жизнью, мы не можем предсказать, что с этим объектом случится и как он на других будет воздействовать. Полностью непредсказуемый мир. И нас в нем больше нет. Человек возвращается в поток жизни после создания предмета. Вернулся обогащенным. Хотя бы удовольствие получено. Вернулся в поток жизни – а произведение этот поток жизни в себя не способно вместить.
Поток мощной реки. Вне его остается пространство отчужденных от самой жизни объектов.
Культура никогда не вместит в себя всей полноты жизни и всегда будет создавать отвлеченные объекты.
Не все, что делает человек, нужно и можно называть культурой. О разрыве между субъектом и объектом важно думать. Если представлять жизнь как полноводную реку, мы обитаем в глубине. В мир культуры мы выныриваем, чтобы, увидев этот мир, обратно вернуться обогащенными. Мы знаем, что пространство воздуха над рекой и подводная глубь всегда будут оставаться чужеродными друг другу. Не могут слиться. Что бы ни было создано, эта вещь не вместит в себя всей силы и мощи потока. А хотелось бы вместить – говорит Зиммель.
Вспомним, что романтики недаром любили незаконченные тексты – бесконечность невозможно выразить иначе, чем через незавершенность, фрагмент, отрывок.
Зиммелю важно показать, что все, что можно назвать «трагедией» культуры, что ведет к неудовлетворенности человека, коренится в несовершенстве, то есть принципиальной незавершенности природы.
Культура живет там, где есть творческий процесс. Где единство субъекта и объекта может быть достигнуто и на какое-то время удержано. Потом остаются продукты человеческой деятельности. Человек остается окультуренным, но культура в этот момент умерла. Потом она может возродиться.
Душа культуры – душа человека, который находится в состоянии культуры. Персонификация культуры в образе человека.
Однако ему приходится оплатить это самосовершенствование трагическим риском того, что в обусловливающей это совершенствование собственной закономерности созданного им же самим мира ему придется столкнуться с возникновением такой логики и динамики, которые со все большей быстротой будут уводить содержания культуры прочь от целей культуры.
Таковы заключительные слова статьи.
Творческая энергия всегда есть, но важно понимать, на что она направлена. Она все больше уводит в сторону создания ненужных вещей.
Восход солнца, который не видит ни один человеческий взор, не делает мир ни более ценным, ни более возвышенным, потому что в его объективной фактичности вообще нет места для этих категорий. Однако если только художник внесет в свое изображение этого восхода свое настроение, чувство формы и цвета, свои выразительные способности, то мы рассматриваем это произведение (вопрос о том, в отношении каких метафизических категорий, остается здесь незатронутым) как обогащение, как рост ценности бытия вообще.
В природе самой по себе нет красоты. Нужно ее увидеть. Красоты становится больше благодаря человеку и его способности видеть. Человек оформляет хаос. Но всякая форма застывает. Просто наличествование вещи ничего не прибавляет к бытию. Нужно что-то большее для появления культуры.
Данную ситуацию можно охарактеризовать при помощи переиначивания в обратном смысле того положения, которым описывались первые францисканцы с их блаженной нищетой, с их абсолютной освобожденностью от всех тех вещей, которые каким-то образом желали увлечь к себе душу человека, сделать ее путь непрямым: Nihil habentes, omnia possidentes. Вместо этого люди гораздо более богатых и перегруженных культур – omnia habentes, nihil possidentes.
Францисканцы: ничего не имеющие, зато всем обладающие. А люди гораздо более богатых и перегруженных культур имеют все, но не обладают ничем. Не обладают приращением бытия. Никаким духовным богатством. Извращенный комфорт (утешение).
Здесь обозначена идея «массовой» культуры, культуры потребления. Зиммель предупреждает об опасности. Есть опасность потеряться среди вещей, если культуру мерить мерой вещей. Даже самых высоких. Например, знанием многих художественных произведений или любыми другими глубокими знаниями.
Сравнение окультуренного дерева и мачты в первой части статьи. Садовник помогает творческой энергии, заключенной в дереве от природы. А мачта – то, чем дерево не должно было стать. Дерево было призвано к другому. «Технэ» и «фюсис». Свое умение человек встраивает в природу в самом буквальном смысле, дополняя ее. Само дикое дерево домашним не станет. Но дерево и не обречено на гибель, на застывание в объективированной форме.
Мачта – тоже «технэ». Однако мачта обречена на то, чтобы стать продуктом. Она не есть по-настоящему плод окультуривания. Уметь делать мачту не значит быть культурным человеком – потому что только сам процесс есть осуществление культуры. С мачтой он быстро заканчивается.
Можно условно говорить здесь о двух аспектах. «Органический» аспект культуротворчества эксплицирует семантику возделывания. «Технический» аспект – производство объективируемых форм.
Как быть с остальным, чего природа не замышляла? Можно сказать, что вещи «являются» культурой, если побуждают движение души. Связь между создателем и объектом неибежно рвется. Но может возродиться, когда, например, читатель вступает в контакт с написанной кем-то книгой. Тогда возобновляется некая духовная энергия и продолжается культура как само человеческое существование. Как традиция – передача через вещи. Механизм передачи (traditio – передача), техника передачи – в ней есть всегда риск полного провала. Чтобы она состоялась, важно пережить что-то. Текст мало прочитать, его нужно пережить. Восприятие не может быть гарантированным. Пока нечто не станет для кого-то значимым – это не культура.
Трещина, зияющая в здании культуры, – знаменитый образ Зиммеля. Эта трещина обусловлена тем, что культура – недостижимое. И в то же время, человеку нужно приложить усилие, чтобы этого недостижимого достичь.
Тема техники. Через технику осмысляется культура. Всякое техническое развитие изначально питается творческой энергией. Потом оказывается, что человек становится неким придатком техники. Зависящим от нее.
Ясперс писал, что в технике можно увидеть красоту. Хайдеггер считал иначе.
Со все большей быстротой, подчеркивает Зиммель, будет происходить отход путей культуры от целей культуры. Плоды культуры могут уводить от целей. Если это не трагедия, то, во всяком случае, трагический парадокс культуры. Она сама способствует своему умиранию и обессмысливанию.
В целом, есть возможность представить фигуру «трещины», «разрыва», «разлома» как фундаментальной несоразмерности культуры и жизни в виде серии апоретических ракурсов: 1) апория круга (трагическое самозамыкание культуры в процессе объективации); 2) апория отчуждения (смысловое выхолащивание и деградация жизненной силы культурных форм); 3) апория ценности (видение «природы» и обращение с «жизнью» как антропометрика, приращение бытия как его удвоение в формах несуществующего-в-себе); 4) апория выражения (выраженное как вытесненное из потока «жизни»); 5) апория блуждания (кружной путь души как извечное странничество).
Тропы апоретических тем Зиммеля пройдут через весь философский ландшафт столетия: символическое, проблема техники, мифическое, игра, «планетарное», «массовая культура», семиозис и анти-семиозис. Но Зиммель не «пессимист». Разлом культуры – подлинное место человека: речь идет об опыте человечества, преодолевающего трагичность своего способа существования через осознание своей творческой сущности и призвания.
Публикация подготовлена при поддержке Междисциплинарной научно-образовательной школы Московского университета «Сохранение мирового культурно-исторического наследия».
Обложка: Wikimedia Commons
«Моноклер» – это независимый проект. У нас нет инвесторов, рекламы, пейволов – только идеи и знания, которыми мы хотим делиться с вами. Но без вашей поддержки нам не справиться. Сделав пожертвование, вы поможете нам остаться свободными, бесплатными и открытыми для всех.
