Нашли у нас полезный материал? Помогите нам оставаться свободными, независимыми и бесплатными.
Исключительная личность в исключительных обстоятельствах, бунт против убогой действительности, изображение её в фантастических образах/тонах — штампы, с которыми неизменно ассоциируется романтизм как направление европейской культуры. Но такие формулировки не ведут к пониманию его сути. Какое оно, мироощущение романтиков? Как романтизм связан с учением Фихте о бесконечном трансцендентальном «Я», непостижимости всего сущего и идеями мыслителя Алексея Лосева? Почему человек («Я») и мир («не-Я») не существуют друг без друга? И в чём романтики близки восточной философии? Разбираемся с культурологом, преподавателем МГУ Олегом Комковым в очередной лекции из цикла «Теория культуры» Лекция из курса «Теория культуры», прочитанного О.А. Комковым бакалаврам отделения культурологии факультета иностранных языков и регионоведения МГУ имени М.В. Ломоносова в 2017/18 учебном году, публикуется в записи выпускницы бакалавриата Влады Волковой. Конспект сохраняет манеру и особенности устной речи лектора. Цитаты, которые зачитывались, восстановлены и приведены в соответствии с первоисточниками. Текст просмотрен, в некоторых частях отредактирован и авторизован О.А. Комковым..
Романтики культуру отождествляли с искусством, с поэзией. Поэзия понималась и как высший вид словесного искусства, и как любое творчество.
Что значит отождествлять культуру и поэзию и как осмыслить вклад романтиков в становление культурологии?
К смыслу романтизма часто приходят через литературу: исключительная личность в исключительных обстоятельствах, изображение действительности в фантастических образах/тонах. Но такие формулировки не ведут к пониманию сути романтизма. И деятельность романтиков не ограничивалась художественным творчеством – они были и теоретиками.
Прекрасную формулу романтического мироощущения дал Алексей Федорович Лосев:
«Романтизм есть ввиду постоянного недовольства настоящим уход в бесконечность, в бесконечные дали и с признанием подлинной реальности только за этим бесконечно удаленным идеалом» Лосев А. Ф. Страсть к диалектике: Литературные размышления философа. М., 1990. С. 59..
Ничто не реально, реален только некий идеал, которого нельзя достичь, он бесконечен. Романтизм как мироощущение стал новым открытием темы бесконечности в истории европейской цивилизации.
Автор, мыслитель-романтик захвачен бесконечностью. Он находится в постоянном движении. Движение к неуловимому идеалу – подлинный смысл жизни. Это жизнь, какой она должна быть. «В силу постоянного недовольства действительностью» – романтик бежит от действительности в поисках мира лучшего. Романтическая личность видит действительность как несовершенную, ущербную. Ищет «мир иной». Мир иной может предстать в виде создания воображения, может быть найден в прошлом (чаще всего это Средневековье, оно облагораживается в мысли романтиков, приобретает легендарный характер, иногда фантастические черты). Само слово «романтизм» – отсылка к литературе на романских языках, например, рыцарским романам. Но в мире ином нельзя остаться, жить. Он всегда дан как несуществующее.
Романтизм был эпохой в Европе, но не был эпохой в России – были только влияния. Это не мешало появляться подлинно романтическим текстам в русской словесности.
В стихотворении Лермонтова «Парус» дана одна из самых ярких моделей романтического мироощущения. Момент бегства. Бесконечное движение между двумя мирами: позади «край родной», впереди некий идеал. Все это оформлено риторическими вопросами. У Лермонтова трагический вариант романтизма. Тут неизвестность и позади и впереди. Помимо неизвестности здесь уместно слово «бездна». Парус расположен между двумя безднами. Бездна – еще одно открытие романтизма. Неисчерпаемое богатство, игра возможностей и в окружающем мире и в самом человеке. Бездонное открытое пространство. Закономерная эволюция христианского типа сознания.
Становится очевидно, что смысл жизни и сама природа человека – путь/движение в неизвестном направлении, неостановимое и бесконечно открытое в обе стороны.
Романтическая мысль противостоит мысли просветительской, которая говорила о незавершенности человеческой культуры, обращенности в будущее, неукротимой вере в прогресс и гласила, что нужно лишь правильно поступать. Для романтиков же важно, что эта перспектива полностью отсутствует в мышлении. Нет движения от одного к другому. Сущность – само движение. Созидание человеком себя, культура как возделывание пространства и себя романтиками доводится до своего художественного и духовного максимума. Человек и его культурное бытие подобны безграничному простору океана.
Культура не только не завершена еще (как писал Кант), она сама есть незавершенность, сама есть открытость. Человек существует способом открытости и незавершенности. И сам он бесконечность. Это меняет смысл и язык романтиков. Язык метафор, а не категорий.
Тем не менее можно говорить о романтической мысли. Романтизм начинается с мысли, лишь потом начинается художественное творчество. Возникает же он как теория. Йенский романтизм (Новалис, братья Шлегели) – истоки.
Важным философским корнем раннего романтизма было учение Фихте о «Я». Индивидуальное «я» человека укоренено в трансцендентальном «Я», которое превосходит всякую отдельную личность. Смысл состоит в том, чтобы от индивидуального «я» (ограниченного во времени и пространстве) взойти к пониманию бесконечного трансцендентального «Я», охватывающего все сущее. Путь через все, что «не я», чем человек ограничивает собственное «я», чтобы его осознать. «Я» – большая проблема. Это фикция, то, чего нет. Но оно необходимо. Возникает как первичный акт рефлексии, самосознания. Все окружающее – «не я». Непостижимо в своем существе, но дает возможность полагания «я».
Главный вывод: «я» и «не-я» не существуют друг без друга. Можно заменить «я» человеком, а «не-я» миром. Существование одного автоматически предполагает существование другого. Постичь собственное «я» человек до конца не может – это что-то не существующее. Постичь полноту мира нельзя из-за рамок собственного «я». Чтобы достичь достойной полноты жизни и бытия, человек должен перейти через границы собственного «я». Тогда он приходит к пониманию всеобъемлющего «Я» (трансцендентального) – самой полноты бытия. Таков Бог. Его «Я» – это все. Так Фихте видел работу человеческого мышления.
Эту идею нужно соотнести и с формулой Лосева – вовлеченность человека в бесконечность. Подлинный человек задуман (задание у него) природой/Богом для того, чтобы стать всем. Для того, чтобы не дробить мир на кусочки, а видеть его всегда целостным, чтобы знания были не осколочными и мозаичными, чтобы разные науки обнимали все мироздание и давали постичь его как целое. Новалис говорил о необходимости создать всеобщую синтетическую науку будущего, которая отражала бы действительность полностью. Для этого нужно всматриваться в частные вещи. Занимаясь химией, можно многое понять в философии, занимаясь геологией, мы понимаем лучше астрономию. Тут знакомая вам идея синтеза прозвучала не раз. Где синтез наук, там синтез искусств. Однако синтез – это вялое слово, а имеется в виду именно полнота, целостность бытия. Не сшивание чего-то из кусочков, а обретение видения поистине божественного, высшего. Я сказал, что к этому человек призван, но в человеке это уже изначально заключено, как в зерне. Существование человека как бесконечной открытости дает одновременно и полноту жизни. Лермонтовскому парусу ничего не нужно, кроме как скитаться по просторам океана. Ничего не надо достигать. Все уже достигнуто в этом движении и скитании. Чем дальше это скитание простирается, чем его больше, чем оно лучше осознается и переживается, тем человек ближе к тому, что Фихте называл трансцендентальным «Я». То есть подлинным Я. В индийской философии это имеет свой очевидный аналог – тождество брахмана и атмана. Тождество всяческой единичной души и мировой души, которое изначально. Только чтобы в этом убедиться, надо поработать.
В этих терминах немного уточняется картина романтической неудовлетворенности окружающим миром. Все плохо в том мире, в котором мы живем, потому что все это неподлинно в самом сущностном, онтологическом смысле. Как неподлинно наше ограниченное «я». Иллюзия, мираж. Чтобы это понять, нужно погрузиться в это мыслью и чувством. А единство мысли и чувства реализуется в искусстве. Поэтому с самых истоков романтики делают на этом акцент. Возвращаемся к отождествлению культуры и искусства.
Кстати, Шеллинг – гениальный философ и еще один выразитель романтического мироощущения – писал:
«Поэзия по преимуществу именуется поэзией, т.е. «созданием», потому что ее произведения предстают не как некое бытие, но как творчество» Цит. по: Вольский А.П. «Фрагменты» Новалиса: поэтическое познание универсума // Новалис. Фрагменты. СПб., 2014. С. 17..
Не как вещь, а как процесс. Здесь принципиальна незавершенность, бесконечность правит человеком. С точки зрения плодов оценивать сущность творчества бессмысленно. Это будет еще острее осознано в ХХ веке. Само творчество не бытие, оно даже противопоставлено бытию. Это не совокупность вещей и не их исток, а неостановимый, постоянно разворачивающийся процесс, в котором вещи постоянно создаются заново и никогда не равны самим себе. То одновременно высшее и подлинное, что составляет сущность человека. Подлинное потому, что изначально есть в нас, но к постижению его нужно взойти, сделать усилие.
Непрерывное творчество как существо человека – дело даже не в том, как это перекликается с греческой «технэ», – это подражание Творцу. Бог в христианском понимании постоянно творит. Какие бы ни были теологии в христианстве, о Боге в христианской традиции можно так говорить. Многими романтиками он понимается как фигура мысли. Это существо, которое творит изначально и бесконечно. Человек должен уподобляться Творцу – это обретение своей подлинной сущности. Человек богоподобен в этом смысле. Романтики в своем немыслимом по масштабу, новом дискурсе продолжали развивать исконные интуиции христианства.
Поэзия, писал Фридрих Шлегель, – язык религии и богов. Чистая поэзия пригодна только для служения богам. Узнать жреца можно только одним способом – он говорит поэзией. Поэзия есть высший язык (116 фрагмент). Это все о чем и к чему? Это человек впал в транс и начал вещать: «поэзия есть высший…»? Нет. Это о человеке. Не об избранном, не о тех, кто облечен саном, а вообще о человеке. Концепция человека в романтизме может быть сведена к некой афористической максиме: если ты не поэт, ты не человек. Каждый человек должен стать поэтом, жрецом. Это все синонимы. (Желательно к экзамену хотя бы стать жрецом, иначе как вы сдадите?) Что значит «каждый должен стать поэтом»? Стихи писать пойти? Это означает, что стать поэтом может каждый в своей ипостаси. Это путь, движение, человек должен творить. А если у человека занятие не творческое? Если он ничего не производит, а работает в сфере услуг, например? Речь идет о взгляде на мир. Поэтически видеть мир – уже значит по-настоящему жить. Не раздробленно, а полно. Нельзя не вспомнить знаменитую строчку Гельдерлина (который был близок раннему, йенскому романтизму): «Поэтически живет человек на этой земле». Даже не «призван» – уже живет. Непоэтически живут другие существа: животные, например. Они ничего не творят, там отлаженная машина. Там тоже есть полнота жизни, дарованная мудрой природой. Человек же может и должен быть все время больше самого себя. Творить – быть больше самого себя. Всякое творчество – выступание из себя. Если не осуществляешь этого своего предназначения, то ты не следуешь природе. Романтики открыли это следование природе заново – постоянно превосходить себя. Будущее – это время человечества, находящегося в пути. Подлинное бессмертие не то, чего можно достичь, а то, что совершается постоянно в процессе творчества.
Романтики этим дискурсом наложили неизгладимый отпечаток на историю всей последующей европейской культуры. Смысл один, его трудно уловить рассудочно – все нужно прожить. Любую идею, процесс, дело, книжку, которую вы читаете. Потому что человек не «субъект», который со стороны смотрит на окружающие вещи, а существо, проживающее мир.
Новалис:
«Люди идут многообразными путями. Кто ими проходит и сравнивает их, тот увидит, что возникают причудливые фигуры; фигуры эти, которые кажутся принадлежащими к той великой тайнописи, можно заметить повсюду: на крыльях птиц, на яичных скорлупах, в облаках, на снегу, в кристаллах и в каменных образованиях, на замерзающих водах, в недрах и на поверхности гор, растений, животных, людей, в сияниях неба, на соприкоснувшихся и потертых кругах смолы и стекла, в опилках вокруг магнита, и в странных случайных соединениях. В них предчувствуют ключ к этому чудесному писанию, его грамматику, но предчувствие само не хочет принять стойких форм и, кажется, не хочет стать высшим ключом» Новалис. Ученики в Саисе // Новалис. Генрих фон Офтердинген. Фрагменты. Ученики в Саисе. СПб., 1995. С. 163..
Романтическое видение культуры обращено ко всему человечеству, какие бы формы это видение ни принимало: форму трагического разлада или ощущение полноты бытия. Игровое отношение к миру. Безграничность и открытость простора. В ХХ веке скажут: мир играет с человеком, а человек играет с миром.
Статья П.В. Резвых «Культурологические идеи в творчестве романтиков» в энциклопедии «Культурология» под редакцией С.Я. Левит: направления деятельности романтиков (как ученых, положивших начало новым формам опыта) См.: Культурология. Энциклопедия. В 2-х т. Том 2 / Главный редактор и автор проекта С.Я. Левит. М., 2007. С. 422-423.:
- Исследование языка, этимологии (начало положили А. Шлегель и Гумбольдт) – тема языка как особого измерения существования человека (в т.ч. игровое творчество). Небывалый прежде интерес к языку.
- Исторические исследования, интерес к прошлому. Изучение прошлого национальной культуры, национального фольклора, традиций. Романтики искали себя в народной культуре.
- Этнологические и мифологические штудии. Ф. Шлегель и Шеллинг. Положили начало всем мифологическим и этнологическим исследованиям последующего времени. Осмыслили миф как особое состояние сознания. Миф не как ранняя стадия наивного мышления, а как состояние, отличное от скудной и вялой повседневности. Это взаимодействие человека со всей вселенной.
Но я бы не сказал, что романтики открыли культуру как предмет целостного исследования. Она была открыта до них. Как мы увидим далее, уже от Вико можно вести отсчет культурологической традиции. Романтики изменили речь о человеческой жизни, что повлекло за собой трансформацию мысли. Акцентировали опыт целостности и бесконечности. И творческое отношение к бытию.
Публикация подготовлена при поддержке Междисциплинарной научно-образовательной школы Московского университета «Сохранение мирового культурно-исторического наследия».
