Нашли у нас полезный материал? Помогите нам оставаться свободными, независимыми и бесплатными.
Ответ на вопрос, как техника влияет на природу, кажется, лежит на поверхности. Но как она меняет культуру, человека и его отношения с миром? Мартин Хайдеггер считал, что техника – это «вид раскрытия потаенности»; она необходима человеку, чтобы являть миру то, чего в нем еще нет, прояснять некую скрытую истину. Из какой же потаенности выводятся вещи, создаваемые человеком? Когда техника утратила связь с бессознательным, а положение «машина при человеке» превратилась в историю «человек при машине»? В какой момент и почему целью современной техники и культуры стало потребление, поставление благ и ресурсов? И, наконец, какие уроки нам стоит вынести из ситуации потребления, в которой мы оказались, и что может стать альтернативой «конвейерному отношению к жизни»? Публикуем транскрипцию лекции культуролога, преподавателя МГУ Олега Комкова, в которой он разбирает «Вопрос о технике» Мартина Хайдеггера Лекция из курса «Теория культуры», прочитанного О.А. Комковым бакалаврам отделения культурологии факультета иностранных языков и регионоведения МГУ имени М.В. Ломоносова в 2017/18 учебном году, публикуется в записи выпускницы бакалавриата Влады Волковой. Конспект сохраняет манеру и особенности устной речи лектора. Цитаты, которые зачитывались, восстановлены и приведены в соответствии с первоисточниками. Текст просмотрен, в некоторых частях отредактирован и авторизован О.А. Комковым..
В знаменитом докладе «Вопрос о технике», который мы будем читать, Мартин Хайдеггер выступил с тем, что в наших терминах называют «критикой культуры». Вопрос о технике встал в то время, когда научно-технический процесс принял масштабные и необратимые формы, уже в начале ХХ века. Хайдеггер по-другому ставит вопрос, нежели привыкли делать до него. Речь идет не просто о взаимоотношении человека и техники, а о том, как техника меняет культуру. Не природу – хотя экологические вопросы всегда важны. Речь о том, как техника меняет способ человеческого существования и высвечивает то, чем культура стала в ХХ веке. В самом начале Хайдеггер напоминает нам о греческой «технэ». «Фюсис» и «технэ». Хайдеггер в начале статьи раскручивает это. В этом контексте он, в частности, пишет о четырех видах причинности по Аристотелю:
«1) causa materialis, материал, вещество, из которого изготовляется, например, серебряная чаша;
2) causa formalis, форма, образ, какую принимает этот материал;
3) causa finalis, цель, например жертвоприношение, которым определяются форма и материал нужной для него чаши;
4) causa efficiens, создающая своим действием результат, готовую реальную чашу, т. е. серебряных дел мастер» Хайдеггер М. Время и бытие: Статьи и выступления. М., 1993. С. 222..
Важно, что он напоминает о «технэ»: ремесло, умение человека, восполняющее природу. Хочет возвести современную технику к греческой «технэ» и показать, что современная техника – продолжение того, что когда-то было услышано греками под именем «технэ». И вместе с тем это нечто новое, новая стадия развития культуры, не сводимая к грекам.
«Технэ» и есть культура. Через умение создавать разного рода вещи человек образует человеческий мир и себя самого. Хайдеггер говорит о том, что техника – это «вид раскрытия потаенности». Он имеет в виду, что греческая «технэ» – вид раскрытия потаенности, достижения, производства истины.
Истина по-гречески – ἀλήθεια, буквально «несокрытость». Хайдеггер не в первый раз в своих трудах вдается в этимологию. Слово происходит от глагола λανθάνω – «скрывать». Название одной из подземных рек – Лета – тоже происходит от этого корня. Лета навсегда скрывает, уводит из бытия вещи и людей. ἀλήθεια – несокрытое, то, что не уходит в небытие. Так греки понимали истину. То, что никогда никуда не уходит. Но есть и потаенные вещи. Обретение истины – раскрытие потаенности. Эти особенности хайдеггеровского языка хорошо представлять в наглядных образах. Язык нагляден. Говорит то, что нужно услышать. Почему «технэ» – вид раскрытия потаенного?
Потаенность. «Фюсис» – природа. «Противопоставление» природы и культуры. Присуще ли природе выведение из / раскрытие потаенности? Да. Только это она и делает по жизни. «Фюсис» – произрастание, неуклонный рост. Сама жизнь, которая себя творит. Растения растут из земли. Из какой потаенности в какую непотаенность выводится все в природе? Из земли. Принцип природы – рождать жизнь из недр, которые скрыты глубоко под поверхностью земли. Природа выводит вещи на свет. Природная истина на все времена.
Культура означает создание вещей, которые природа произвести не может. Пресловутый стол, например. Человек, подражая природе, реализует свою «технэ». Делает это так, как никакое другое существо делать не может. Он создает, приводит в бытие. Нужно нечто откуда-то привести в бытие. Природа делает это естественным и одновременно таинственным для нас способом. Человек делает это не менее таинственным способом – творит «про-из-ведение». Из чего-то что-то изводится и про- / (вперед) / вы-водится на свет, становится бытием. Из какой потаенности выводятся вещи, создаваемые человеком? Бессознательное. Или, например: из недр своего ума, где живут, можно полагать, формы. Хайдеггер говорит о формальной причине по Аристотелю. Вещь появилась, значит, форма уже была. Сделал – потому что в голове есть форма. Форма – нечто живущее в глубине человеческого ума. Она должна воплотиться, реализоваться. Это часть «технэ» – человеческого способа существования.
Итак, техника не простое средство. Техника – вид раскрытия потаенности. Если мы будем иметь это в виду, то в существе техники нам откроется совсем другая область. Это – область выведения из потаенности, осуществления истины Там же. С. 225..
Человек и природа в гармонии друг с другом раскрывают потаенность мира. (Мы не будем сейчас различать «технэ» как ремесло и «пойэсис» – создание высоких произведений культуры – искусство.)
С самых ранних веков вплоть до эпохи Платона слово τέχνη стоит рядом со словом έπιστήμη. Оба слова именуют знание в самом широком смысле. Они означают умение ориентироваться, разбираться в чем-то. Знание приносит ясность. В качестве проясняющего оно есть раскрытие потаенности.
Решающим остается вопрос: в чем существо современной техники, если она дошла до того, что в ней применяется точное естествознание?
Что такое современная техника? Она тоже раскрытие потаенного. Лишь тогда, когда мы спокойно вглядимся в эту ее основную черту, новизна современной техники прояснится для нас» Там же. С. 225-226..
Ремесленное производство предметов быта – один из способов реализации умения. Выведение, про-из-ведение из глубины того, что человеку нужно, чтобы обустроиться в мире. А когда человек пишет стихи и подобное – создает что-то, что для практических нужд не требуется? Для греков это означало воплощение совершенных форм, которые все равно должны были быть встроены в повседневную жизнь. Разница в предназначении, способе функционирования, но не сути.
Подходит ли это для определения техники в технический век? Хайдеггер говорит, что для современной машинной техники это уже не годится. Обозначает фундаментальную проблему: человек не понимает, что такое техника, которая его окружает и из которой состоит его мир.
Установив связь между греческим истоком и современной техникой, мы понимаем, что от ответа на вопрос о технике зависит ответ на вопрос, что такое культура – то, что в большей степени формируется техникой. А не так, что человек создает технику и достигает какого-то комфорта. Культура создается техникой. И техникой становится буквально все. В техническую сферу начинает вовлекаться все, что не вовлекалось в нее ранее.
Знаменитые примеры. Река и гидроэлектростанция. Сравнивается с мостом.
На Рейне поставлена гидроэлектростанция. Она ставит реку на создание гидравлического напора, заставляющего вращаться турбины, чье вращение приводит в действие машины, поставляющие электрический ток, для передачи которого установлены энергосистемы с их электросетью. В системе взаимосвязанных результатов поставки электрической энергии сам рейнский поток предстает чем-то предоставленным как раз для этого. Гидроэлектростанция не встроена в реку так, как встроен старый деревянный мост, веками связывающий один берег с другим. Скорее, река встроена в гидроэлектростанцию. Рейн есть то, что он теперь есть в качестве реки, а именно поставитель гидравлического напора, благодаря существованию гидроэлектростанции… Нам возразят, что Рейн ведь все-таки еще остается рекой среди своего ландшафта. Может быть, но как? Только как объект, предоставляемый для осмотра экскурсионной компанией, развернувшей там индустрию туризма Там же. С. 226-227..
Обратите внимание на слова с корнем —став-.
Выведение из потаенности, которым захвачена современная техника, носит характер предоставления в смысле добывающего производства.
Смысл примера в том, что человек вмешивается в природу? Нет, ведь станция может ничего не портить. Корень «-став-» со смыслом «предоставить, поставить» – этим смыслом исчерпывается то, чем человек обставляет себя. В чем разница между мостом и гидроэлектростанцией?
Природа становится частью техники. Река теперь только для того и существует, чтобы давать энергию. Не техника встроена в ландшафт (как мост), а река – в электростанцию. Так идет уничтожение не природы в буквальном экологическом смысле, так происходит уничтожение смысла природы для человека, уничтожение отношения между человеком, природой и миром. Способ поставки благ для удовлетворения нужд приобретает всеобъемлющий и конвейерный характер.
Переход в конце абзаца к тому, как в сферу этого технического поставления вовлекается и то, что не имеет отношения к самим техническим сооружениям. Все равно же река течет? Пейзаж сохранился. Электростанция занимает небольшое место. Хайдеггер говорит: не забудем, что мы живем в ХХ веке. Река встроена в другую техническую реальность – индустрию туризма.
Индустрия туризма, в которую встроена река, – тоже техника. Современная, не древняя «технэ». Поставляет особые ресурсы и блага: впечатления, переживания, услуги. Так современный человек существует способом культуры. Произошло это естественным образом, когда человек, существуя способом культуры, начинает существовать для того, чтобы без конца производить и потреблять серии вещей и услуг.
До и вне широких дискуссий об «обществе потребления» Хайдеггер вскрывает его истоки. Общество конвейерного производства и потребления. Потребление и выбрасывание отходов. Речь не об отношении к природе с точки зрения оценивания последствий вмешательства в нее. Речь об отношении человека к самому себе как к существу, умеющему создавать свой мир. Этого поставляющего производства не знали никакие цивилизации до конца XIX века.
Для описания этого явления Хайдеггер использует другие обороты. «Состояние-в-наличии». Это цель современной техники и культуры. (Техника и культура уравнены, просто техника наглядна, может быть представлена в виде сооружения. Все есть техника.)
Словосочетание «состояние-в-наличии» поднимается здесь до статуса принципиального понятия. Им характеризуется весь тот способ, каким наличествуют вещи, затронутые производяще-добывающим раскрытием.
Техника в другом смысле: техника письма, дыхания, способ изготовления чего-то – тоже имеет к этому отношение. Техника – способ существования человека, проясняющий его культурную сущность. И вот, ныне она стоит на службе приведения вещей в состояние «в наличии» – чтобы было. Чтобы было что-то под рукой, всегда в наличии. Хоть Рейн, хоть Эверест, хоть вот эта моя ключница, хоть весь космос. Всегда в наличии, под рукой, для использования. Превращение вещей в «подручные вещи».
Авиалайнер. Сколько красивых слов ни говори о величии человеческих достижений, существо их будет от нас скрыто, если мы не выведем вещь из потаенности. Что будет тогда? Выведенная из своей потаенности, машина стоит на взлетной полосе только в качестве «состоящего-в-наличии». Авиалайнер создается только для цели транспортировки. Его не обязательно видеть как памятник, достижение культуры, но желательно. Но тогда он перестанет быть тем, что он есть. А он ничто – только средство транспортировки. Рейн не должен быть вещью, поставленной на удовлетворение нужд. А он ни в каком больше смысле никого не интересует. Если мы хотим «поехать посмотреть на Рейн» – мы хотим поехать посмотреть на Рейн. Есть разница между этой фразой, сказанной сейчас, и сказанной, например, Гельдерлином. Мы как туристы сейчас смотрим. Даже если мы будем убеждать себя, что это не так. А как тогда? Гельдерлин писал гимны на берегу, в том числе гимны тому же Рейну. Не потому, что его «вдохновлял» красивый пейзаж. В этом пейзаже он видел его сущность. Выводил из потаенности смысл Рейна как реки. Как потока вод с его направлением движения, с тем, как он собирает вокруг своих берегов земли. Благодаря ему земли заселяются людьми, и они что-то делают. Это связано с национальным духом и колоритом. Река собирает в себе и вокруг себя многое: ландшафт, природу, культуру. Это Гельдерлин, гуляя по берегу, выводит из потаенного. Сейчас если поедем, чтобы написать стихи или картину, чтобы вывести из потаенности сущность реки как образ единства природы и культуры и истории – не получится. Сначала нужно уничтожить в себе то, что стало твоим существом – «технику», «культуру» как поставление благ и ресурсов. Пока не перестал быть туристом сущностно, ничего не выйдет. Сущностно каждый из нас – турист. Отношение стало иным, оно исчерпывается поставом.
Конденсируя все сказанное, Хайдеггер приходит к этому своему знаменитому понятию – «постав». В обоих языках – немецком и русском (на котором мы читаем Хайдеггера в переводе Владимира Бибихина) – исторически это слово означало вид станка. Хайдеггер берет слово существующее, но наделяет его своим смыслом. «Постав» объемлет все. Культура сводится к тому, что люди сами себе должны постоянно что-то предоставлять, поставлять, и к этому сводится любая человеческая деятельность. Это приводит к какому видению человеком себя?
Это поставляющее раскрытие всего может осуществляться только в той мере, в какой человек со своей стороны заранее сам уже вовлечен в извлечение природных энергий. Если человек вовлечен в это, поставлен на это, то не принадлежит ли и человек – еще первоначальнее, чем природа – к состоящему-в-наличии? Привычность таких выражений, как «человеческий материал», как «личный состав» корабля или медицинского учреждения, говорит об этом. Лесничий, замеряющий в лесу поваленную древесину и по видимости точно так же обходящий те же лесные тропы, как и его дед, сегодня, знает он о том или не знает, поставлен на это деревообрабатывающей промышленностью.
Человек, для себя уже давно только и состоящий, что в наличии. Индивидуальное, личное давно стирается. Целые науки ХХ века (социология, статистика, оперирующие не с людьми, а с массами) построены на этом. Человек – только состоящее-в-наличии. Он встроен в технику, не творец техники. Техника творит его. Не машина при человеке, а человек при машине.
Применяя технику, человек первичнее ее участвует в поставляющем производстве как способе раскрытия потаенности.
Лес – вовлеченность человека в природу. Лесные тропы человек не планировал. Но и лесничий сегодня «поставлен на это деревообрабатывающей промышленностью».
Он приставлен к процессу поставки целлюлозы, которую заставляет в свою очередь производить потребность в бумаге, предоставляемой газетам и иллюстрированным журналам. А те заставляют общественное мнение проглатывать напечатанное, чтобы люди могли встать на позиции предоставляемой в их распоряжение мировоззренческой установки. <…> …сама непотаенность, внутри которой развертывается поставляющее производство, никоим образом не создана человеком, как не им устроена и та область, которую он обязательно пересекает всякий раз, когда в качестве субъекта вступает в отношение к объекту.
Человек низводит себя до того, чтобы быть придатком того, что сам производит. Тогда современная техника не просто человеческое дело. Не человек это решает: дай-ка я свою жизнь сведу к поставу. Чтобы в ХХ веке у нас было общество потребления. Речь не идет о том, что он что-то плохое сделал с собой или природой. Человек принял вызов. Посмотрите, Хайдеггер впервые вводит слово «постав» на 229 странице русского издания сборника «Время и бытие» – вводит, определяя его как «захватывающий вызов, который сосредоточивает человека на поставлении всего, что выходит из потаенности, в качестве состоящего-в-наличии». Что-то исходит не от человека. Собирающее начало – греческий логос (от λέγω – «собираю»). Без логоса, логики, слова человек не существует. (Откуда корни у языка Хайдеггера – это греческие основы европейского мышления.)
Постав – некое собирающееся начало, вызов. Человек вызов принимает, культура входит в состояние постава. Кем послан вызов? Современная техника – событие более раннее, чем возникновение техники в масштабе Европы. Только со второй половины XVIII века машинная техника стремительно входит в жизнь человечества. Само же явление современной техники – более раннее событие. Человек уже к этому шел, к цивилизации постава. Создание машин – только внешнее проявление этого пути.
Поставляющая установка человека проявляет себя сначала в возникновении точного естествознания Нового времени. Естественнонаучный способ представления исследует природу как поддающуюся расчету систему сил. Современная физика не потому экспериментальная наука, что применяет приборы для установления фактов о природе, а наоборот: поскольку физика, причем уже в качестве чистой теории, заставляет природу представлять себя как рассчитываемую, предсказуемую систему сил, постольку ставится эксперимент, а именно для установления того, дает ли и как дает о себе знать представленная таким способом природа.
Кто вызов послал, поставил человека, как ставят на должность, чтобы он занимался производством имеющихся в наличии вещей? Судьба.
Существо современной техники ставит человека на путь такого раскрытия потаенности, благодаря которому действительность повсюду, более или менее явно, делается состоящей-в-наличии. Поставить на тот или иной путь значит то же, что послать в него. То сосредоточивающее посылание, которое впервые ставит человека на тот или иной (искусство или конвейерное производство товаров и услуг – О.К.) путь раскрытия потаенности, мы называем миссией и судьбой.
Культура не придумала других слов. Судьба не мистическая сила. Это философская формула. Что-то действует в том мире, который воспринимается человеком. Приписывай ее кому угодно. Формула судьбы заставляет человека творить так или иначе.
На этот путь нас поставила судьба – а мы эту задачу, как вы верно заметили, «провалили».
Почему именно такой путь, именно в это время? Трудно ответить. Поэтому категория судьбы и возникает. Никакое из учений об историческом процессе не дает исчерпывающего объяснения происходящих событий. Они всегда непредсказуемы. Это не во власти человека. Хайдеггер это понимает. Судьба у него остается в качестве принципа. Она послала, и человек принял вызов. Справился или не справился с ответственностью. У Хайдеггера этого слова нет. Ответственность – «ответ» в корне: отвечаешь судьбе. То, что в результате человек сделал с собой. Форма взаимодействия с судьбой.
Судьба – теоретическая категория, концепт мысли. В немецком игра слов очевидна. Судьба здесь «Schicksal/Geschick» – от schicken – «посылать». Судьба – посылать. Судьба не случай, не игра. Хайдеггер не был философом игры (а мог бы: сотрудничал с Финком, вместе с ним вел семинары). Судьба не игра. Нет жребия. Даже если рассматриваем случай – его природа не в выпадении чего попало, дело не в игре, а в том, что это посылание и послание. Послание читают. Человек – существо слушающее и читающее, а потом идущее туда, куда его посылают.
Человеческая культура вступила в стадию, когда ей послан вызов постава – сосредоточивающий («лего», «логос») на понимании своих возможностей и их раскрытии. Человеку дан такой способ выведения из потаенности, как современная техника. Пойми, какое место этот способ занимает в ряду других способов. Про-из-ведение из невидимого в видимое. Наряду с традиционными ремеслами.
Но судьба не просто слепо ставит человека на путь постава. Дальше это связывается со свободой. Сила судьбы не мистический, не богословский образ, к тому же размытый. Судьба посылает человека в историческое бытие. Человека не было бы, если бы судьба его не послала, не посылала. Человека кто-то или что-то посылает. Будь это даже просто его бессознательное. Оно больше самого человека.
Посылание – это тоже произведение.»Пойэсис». Как искусство и процесс выведения из чего-то. Посылание – на путь – про-из-ведение. Тогда человек всегда властно захвачен судьбой раскрытия потаенности. Творчество = раскрытие потаенности. Не было – стало. Вывели из недр.
Всегда непотаенность того, что есть, идет одним из путей своего раскрытия. Всегда человек властно захвачен судьбой раскрытия потаенности. Однако его судьба – никогда не принудительный рок. Ибо человек впервые только и делается свободным, когда прислушивается к миссии, посылающей его в историческое бытие (к тому, что рок речет – О.К.), приходя так к послушанию – но не к безвольной послушности.
Существо свободы исходно связано не с волей, тем более не с причинной обусловленностью человеческой воли.
Свобода правит в просторе, возникающем как просвет, т.е. как выход из потаенности. Раскрытие потаенного, т.е. истина – событие, к которому свобода стоит в ближайшем и интимнейшем родстве. Всякое раскрытие потаенного идет по следам сокровенности и тайны. Но прежде всего сокровенно и всегда потаенно – само по себе Освобождающее, Тайна. Всякое раскрытие потаенного идет из ее простора, приходит к простору и ведет на простор. Свобода простора не заключается ни в разнузданности своеволия, ни в связанности с абстрактными законами. Свобода есть та озаряющая тайна, в просвете которой веет стерегущий существо всякой истины покров и из-за которой этот покров кажется утаивающим. Свобода – это область судьбы, посылающей человека на тот или иной путь раскрытия Тайны.
Думая о существе техники, мы осмысливаем постав как посланность на путь раскрытия потаенного. Тем самым мы уже вступили в свободный простор исторической посланности, которая никоим образом не навязывает нам тупого фатализма слепых служителей или, что сводится к тому же, бессильных бунтарей против техники, проклинающих ее как дело дьявола. Наоборот, по-настоящему открыв себя существу техники, мы неожиданно обнаруживаем, что захвачены освободительной ответственностью.
Человек – существо слушающее. Слушает некий зов. От того, как он слушает, многое зависит. Из того, как ты слышишь зов, будет состоять твоя история. Она всегда – следование зову. В этом существо человеческой свободы.
Постав – понятие «критики культуры», он измельчает все творимое человеком вместе с природой. Но теперь Хайдеггер говорит, что человек был на это поставлен судьбой.
Постав был предназначен судьбой. Доходит до свободы. Области, где будет происходить нечто вроде оправдания современной техники. Он не просто указывает людям, что они не так живут. Идея судьбы нужна, чтобы показать, что, хотя человек может уничтожить всё, это не обязательно в его власти.
Бытие (или как ни назови первичное понятие мысли – просто жизнь, включающая всё (как у Зиммеля – природа и культура, живое и неживое)) – больше человека и не контролируется им. Поток жизни неостановим. Но она устроена таким образом, что раскрывается ее смысл только через человека. Роль человека: через него проходят определенные пути раскрытия смыслов всего бытия. Человек – такое существо (в физике этому соответствует антропный принцип, согласно которому формирование физических условий в определенном участке вселенной как будто предназначено для того, чтобы там появился человек – Гердер сформулировал антропный принцип еще до физиков: природой все было сделано, чтобы человек появился как биологическое существо).
Через человека проходит путь всего сущего, путь раскрытия смыслов. Без человека мир бы был, но что толку о нем говорить, если он нам недоступен.
Кант был прав. Говорил, что «культура – цель природы в отношении человеческого рода». Традиция от Гердера и Канта. Культура – необходимая область бытия. Не только существования человека. Вообще бытия. И сущего. Значит ли это, что культура есть у животных, растений? Может быть…
Тема свободы человека и судьбы как необходимого принципа, который встраивает культуру во всеобщее развитие сущего, жизни, бытия.
Судьба. У Хайдеггера судьба не метафизическая категория. Не сущность, не что-то. Мы воспринимаем судьбу в силу привычки нашего метафизического мышления. У Хайдеггера другое мышление. У него вообще-то строгое, «научное» определение судьбы, сущность которой составляет посыл. Трудно отрицать, что человек – существо, идущее своим путем. Человек – существо посланное. Он несет послание. Эпоха техники, когда она стала поставом – эпоха потребительской культуры, нечто, что человечество должно пройти на своем пути и опознать именно как эпоху постава. Это осознание поможет лучше понять свое прошлое и будущее. Осознание себя как посланного, шествующего особым путем.
Судьба почти отождествляется со свободой. В связи с Гегелем мы чуть-чуть говорили о свободе. Свобода своего пути. Своего предназначения. Судьба – свобода. Главный принцип культуры. Следуя тем путем, на который человек послан, он делает много разных вещей. И должен осознавать, каковы последствия и природа того, что он делает. Создает ли потребительскую цивилизацию или пространство для творчества. Искусство, как вы прочли в конце текста, – альтернатива «конвейерному» отношению к жизни.
Судьба – принцип культуры. Можно ли было технический век предугадать за много столетий до него? Идеи Леонардо да Винчи предвосхищают путь, на который судьба послала человека. Дедал. Самодвижущиеся машины в Лабиринте. Судьба человека – ведущая к технической эпохе. «Технэ» станет конвейерным поставлением вещей.
Но подлинный исток «технэ» – творчество.
Вопрос о технике это вопрос о культуре, который возвращает нас к тому, что культура – способ человеческого существования.
Греки вимовляють «технІ» і «фІсіс»