Осознанность стала одной из самых популярных психологических практик современности, но что, если в процессе адаптации древней буддийской техники сати для западного мира мы утратили её истинную суть? За внешней простотой «присутствия в моменте» скрывается сложнейшая система понимания реальности как взаимосвязанной и постоянно изменяющейся сети явлений. Редукционистский подход превратил холистическую практику трансформации сознания в инструмент управления стрессом, оторвав её от этического и философского контекста. Однако новые подходы теории сложности могут предложить новое объяснение древних концепций, в свете которого возвращение к глубинным основам сати способно не только освободить современную осознанность от её ограничений, но и открыть нам глаза на природу нашего сложного эмерджентного мира.
Революция нелинейного мышления
XXI век ознаменовался тихой, но фундаментальной революцией в научном мышлении. Столетиями доминировавшая парадигма редукционизма — разложение сложных систем на простые, изолированные компоненты — постепенно уступает место радикально иному пониманию реальности. Наука о сложности вырастает из признания того, что мир устроен не как механические часы, а скорее как живая экосистема, где целое качественно превосходит сумму своих частей.
Этот сдвиг парадигмы не случаен. Глобализация, информационные технологии, экологические кризисы, финансовые системы — все эти явления демонстрируют движение, которое невозможно предсказать, исходя из линейной логики причин и следствий. Добавление полосы на автомагистраль создаёт больше пробок. Попытки стабилизировать экономику порождают новые виды нестабильности. Лекарства, эффективные в лабораторных условиях, дают неожиданные результаты в реальной жизни.
Теория сложности (теория сложных систем, наука о сложности) предлагает инструментарий для понимания таких парадоксов. Она изучает системы, где множество элементов взаимодействуют друг с другом, порождая эмерджентные свойства — качества, которые не присущи отдельным компонентам, но возникают из их взаимодействия (Holland, 1998; Mitchell, 2009). Сознание, возникающее из сложного взаимодействия нейронных сетей. Интеллект стаи, складывающийся из простых правил поведения отдельных особей. Или культура, рождающаяся из индивидуальных действий и выборов.
Осознанность в тисках упрощения
Многие помогающие практики (медицинские и психологические) долгое время опирались на редукционистскую модель, фокусируясь на симптомах, а не на основных причинах. Так, в рамках этой модели человеку с суицидальными наклонностями, страдающему от депрессии, могут предложить антидепрессанты для облегчения боли или когнитивно-поведенческие терапию, работающую с его интерпретациями реальности, не обращаясь к сложнопереплетенным глубинным причинам его дистресса. Интересно, что практики осознанности, которые стали неотъемлемой частью некоторых течений «третьей волны КПТ», также были переосмыслены через призму аналогичного подхода, что позволило аккуратно вписать их в клинические испытания и западные системы здравоохранения. То, что было когда-то древней глубокой трансформационной системой, в процессе адаптации к западной научной методологии подверглось существенному упрощению.
Этот процесс начался еще в 1970-80-х годах, когда Джон Кабат-Зинн (Kabat-Zinn, 1994) и его коллеги столкнулись с непростой задачей: как сделать древнюю буддийскую практику постижения истинной природы реальности сати доступной и научно обоснованной для западного мира? Их решение было простым и прагматичным — выделить «активный ингредиент» практики, очистив его от религиозного и философского контекста. Так родилась «светская осознанность» (mindfulness): техника концентрации внимания на настоящем моменте для регулирования мыслей/чувств, снижения стресса и улучшения психического здоровья. Осознанность постепенно стала выражением западных ценностей, включающих индивидуализм и самосовершенствование.
Этот подход принёс колоссальные плоды. Сегодня методы, основанные на осознанности, используются в больницах, реабилитационных центрах и центрах ментального здоровья по всему миру. Сотни исследований подтвердили их эффективность в борьбе с депрессией, тревожностью, хронической болью (Goyal et al., 2014), миллионы людей получили облегчение и некоторое утешение. Но у успеха есть и обратная сторона.
Трещины в фундаменте
Так, недавние исследования поставили под сомнение широко разрекламированную эффективность осознанности. Мета-анализы показывают, что эффективность осознанности часто преувеличена, а в некоторых случаях практика может даже навредить (Coronado-Montoya et al., 2016). Четверть участников коротких программ mindfulness сообщают о негативных побочных эффектах — усилении тревоги, актуализации травматичных воспоминаний, дезориентации (Schlosser et al., 2019; Britton, 2021).
Показательны и культурные различия в эффективности практики. Исследование 2021 года обнаружило парадоксальный эффект: в то время как люди с взаимозависимым самовосприятием (ориентированные на группу) становятся более просоциальными после практики осознанности, индивидуалисты с независимым самовосприятием (которые воспринимают себя как автономную личность, а не часть коллектива), напротив, сосредотачиваются на себе и своих целях и становятся менее отзывчивыми к потребностям других (Poulin et al., 2021). Крупные мета-анализы программ осознанности в школах показали либо умеренные улучшения, либо отсутствие значимого эффекта (Dunning et al., 2022).
Возникает ощущение, что в понимании и использовании этой техники упускается нечто принципиально важное — возможно, связанное с парадоксом, который лежит в основе ее утилитарного применения. Чего стоит тот факт, что практика, которая в буддийской традиции служила растворению границ эго и развитию сострадания, в западном контексте зачастую фокусируется на укреплении личного благополучия и усовершенствовании индивидуальной идентичности.
Возвращение к истокам: сати как система
Чтобы понять глубину этой проблемы, стоит обратиться к изначальному пониманию сати. В буддийской традиции это не просто техника внимания, а целостная система познания реальности, включающая этику, философию, созерцательные практики и образ жизни.
Сати в переводе с пали изначально означало «память» или «воспоминание» — не в смысле воскрешения прошлого, а как постоянное удержание в сознании основополагающих истин о природе существования через наблюдение за своим телом и разумом. Практикующий учился видеть и испытывать три фундаментальных истины (характеристики всех явлений): непостоянство (аничча), страдание (дуккха) и отсутствие постоянного «я» (анатта). То есть сати помогала практикующим постигать непостоянную и взаимосвязанную природу всех явлений — прозрение, которое уменьшало бы их привязанность к преходящим вещам этого мира.
Эта практика была тесно связана с идеей восьмеричного пути, включающего правильное понимание, намерение, речь, действие, образ жизни, усилие, осознанность и сосредоточение. Сати служила интегрирующим элементом, который связывал этические принципы с созерцательным опытом и мудростью понимания.
Центральная идея заключалась в постижении взаимозависимого возникновения (пратитья самутпада) — понимании того, что все явления возникают в зависимости от множества причин и условий, без какой-либо независимой, постоянной сущности. Даже то, что мы называем «собой», оказывается динамическим процессом, возникающим из взаимодействия и переплетения чувственных переживаний, ментальных процессов и сознания. Сати предназначалась для трансценденции «я», а не для одержимости им.
Неочевидные параллели: когда древность встречается с современностью
Именно здесь обнаруживается поразительное сходство между древней буддийской мудростью и современной наукой о сложности. Концепция взаимозависимого возникновения перекликается с понятием эмерджентности — ключевой идеей теории сложных систем.
В науке о сложности эмерджентность описывает феномен возникновения новых свойств и структур из взаимодействия более простых элементов. Сознание — эмерджентное свойство нейронных сетей. Культура — эмерджентный феномен, возникающий из взаимодействий между людьми. Экосистемы демонстрируют эмерджентную самоорганизацию, где локальные взаимодействия создают глобальные паттерны.
Буддийское понимание «я» как процесса, а не ригидной структуры, находит отражение в современных представлениях о самоорганизующихся системах. Подобно тому, как стая птиц демонстрирует поразительную синхронную координацию, не имея центрального управления, человеческое «я» может пониматься как эмерджентный паттерн, возникающий из динамического взаимодействия различных процессов — мыслей, эмоций, ощущений, воспоминаний.
Ещё одна параллель касается понимания причинности. Буддийская концепция кармы (не фаталистической предначертанности, а сложной сети взаимосвязанных действий и их последствий) напоминает петли обратной связи в сложных системах.
В теории систем небольшие изменения могут иметь непропорционально большие эффекты (эффект бабочки), а система может демонстрировать нелинейное поведение, где причина и следствие разделены во времени и пространстве (Lorenz, 1963; Strogatz, 2014). Таким же образом буддийское понимание кармы описывает, как намерения и действия создают кармические отпечатки, которые могут проявиться в неожиданные моменты и неожиданными способами.
Эта перспектива радикально отличается от линейной причинности западной науки, где каждое следствие имеет чётко определённую причину. Вместо этого мы имеем дело с сетью взаимозависимостей, где каждый элемент одновременно является и причиной, и следствием множества других элементов.
Этическое измерение: от самосовершенствования к взаимосвязанности
Что означают эти параллели для современной практики осознанности? Прежде всего, они указывают на необходимость более целостного подхода, который учитывает системную природу человеческого опыта.
Традиционная сати включала развитие четырёх основ осознанности: осознанность тела, чувств, ума и дхамм (ментальных объектов). Каждая из этих областей рассматривалась не изолированно, а как часть взаимосвязанной сети опыта. Практикующий учился видеть, как физические ощущения влияют на эмоциональные состояния, как мысли формируют восприятие, как этические принципы трансформируют качество внимания. Без более глубокого понимания современная светская осознанность может стать странной имитацией сати — пустым ритуалом, выполняемым без какого-либо понимания лежащих в основе практики механизмов.
Современная наука о сложности подтверждает изначальную мудрость сати. Исследования показывают, что тело, эмоции, мысли и социальная среда образуют единую систему с множественными обратными связями (Thelen & Smith, 1994; Lewis, 2005). Изменение в одной области неизбежно влияет на все остальные.
Возможно, самое важное различие между современной осознанностью и традиционной сати касается этического измерения практики. Западная адаптация сосредоточилась на индивидуальных преимуществах — снижении стресса, улучшении концентрации, повышении производительности. Но изначально сати была неразрывно связана с культивированием сострадания и мудрости.
Наука о сложности объясняет, почему этическое измерение не просто желательно, но необходимо для эффективной практики. В сложных системах благополучие отдельных элементов неразрывно связано с благополучием системы в целом. Попытки оптимизировать только собственное состояние, игнорируя системный контекст, часто приводят к нестабильности и дисфункции.
Это может объяснить парадоксальные результаты исследований осознанности среди индивидуалистов. Практика, направленная исключительно на самосовершенствование, может усилить эгоцентризм и снизить эмпатию. Напротив, осознанность, культивируемая в контексте взаимосвязанности и сострадания, естественно ведёт к более просоциальному поведению.
К новому синтезу
Признание системной природы осознанности открывает новые возможности для интеграции древней мудрости и современной науки. Вместо стандартизированных протоколов нужны адаптивные подходы, которые учитывают контекстуальность практики, её системную природу и нелинейный характер развития. Особое внимание следует уделить развитию «системной осознанности» — способности видеть разные взаимосвязи в собственном опыте и в мире вокруг нас.
Встреча древней мудрости сати и современной науки о сложности открывает возможность для глубокого синтеза — не поверхностного смешения, а подлинной интеграции, которая могла бы обогатить обе области знания. Для науки это означает признание того, что некоторые из самых глубоких вопросов о природе сознания, идентичности и связи уже тысячелетиями исследуются созерцательными традициями. Эти исследования, проводившиеся в лаборатории человеческого опыта, могут предложить гипотезы, методы и перспективы, которые обогатят научное понимание. Для созерцательных традиций это означает возможность выразить древние инстайты на языке современной науки, сделав их доступными для более широкой аудитории без потери глубины.
Но самое важное — это возможность для каждого из нас открыть более богатое и глубокое понимание осознанности. Не просто как набор техник для управления стрессом, но как пути к более глубокому пониманию природы реальности и нашего места в ней. Возможно, самое мудрое, что мы можем сделать — не упрощать сложность, частью которой мы являемся (и из которой состоим), а научиться более гармонично жить с ней.
Читайте также
— Неустанная практика человечности: идея мудрости и всеобщей связи в корейской философии
— «Философия буддизма»: лекции Александра Пятигорского об отшельничестве, страдании и Дхарме
— Соприкосновение с жизнью: учение Кодо Саваки Роси, или дзен для ничего
По материалам статьи журнала Psyche под заголовком «Complexity science can deepen your mindfulness practice» (13 июня 2025 г.).
Список литературы
1. Britton, W. B., Lindahl, J. R., Cooper, D. J., Canby, N. K., & Palitsky, R. (2021). Defining and measuring meditation-related adverse effects in mindfulness-based programs. Clinical Psychological Science, 9(6), 1185-1204.
2. Coronado-Montoya, S., Levis, A. W., Kwakkenbos, L., Steele, R. J., Turner, E. H., & Thombs, B. D. (2016). Reporting of positive results in randomized controlled trials of mindfulness-based mental health interventions. PLoS One, 11(4), e0153220.
3. Dunning, D., Griffiths, K., Kuyken, W., Crane, C., Foulkes, L., Parker, J., & Dalgleish, T. (2022). Research Review: The effects of mindfulness‐based interventions on cognition and mental health in children and adolescents–a meta‐analysis of randomized controlled trials. Journal of Child Psychology and Psychiatry, 63(3), 244-258.
3. Goyal, M., Singh, S., Sibinga, E. M., Gould, N. F., Rowland-Seymour, A., Sharma, R., … & Haythornthwaite, J. A. (2014). Meditation programs for psychological stress and well-being: a systematic review and meta-analysis. JAMA Internal Medicine, 174(3), 357-368.
4. Holland, J. H. (1998). Emergence: From chaos to order. Perseus Publishing.Kabat-Zinn, J. (1994). Wherever you go, there you are: Mindfulness meditation in everyday life. Hyperion.
5. Lewis, M. D. (2005). Bridging emotion theory and neurobiology through dynamic systems modeling. Behavioral and Brain Sciences, 28(2), 169-194.Lorenz, E. N. (1963). Deterministic nonperiodic flow. Journal of Atmospheric Sciences, 20(2), 130-141.
6. Mitchell, M. (2009). Complexity: A guided tour. Oxford University Press.Poulin, M. J., Ministero, L. M., Gabriel, S., Morrison, C. D., & Naidu, E. (2021). Minding your own business? Mindfulness decreases prosocial behavior for independent self-construals. Psychological Science, 32(11), 1699-1708.
Вам интересно? Мы существуем только благодаря читателям. Поддержать проект можно за 1 минуту →
7. Schlosser, M., Sparby, T., Vörös, S., Jones, R., & Marchant, N. L. (2019). Unpleasant meditation-related experiences in regular meditators: Prevalence, predictors, and conceptual considerations. PLoS One, 14(5), e0216643.
8. Strogatz, S. (2014). Nonlinear dynamics and chaos: with applications to physics, biology, chemistry, and engineering. CRC Press.
9. Thelen, E., & Smith, L. B. (1994). A dynamic systems approach to the development of cognition and action. MIT Press.
