Ничего, кроме любви

Нашли у нас полезный материал? Помогите нам оставаться свободными, независимыми и бесплатными.

«Это же „Земля“ Елизарова, только не она»: набросок-рецензия на роман «Дождись лета и посмотри, что будет» одного из самых неординарных русских писателей Романа Михайлова, автора нашумевшего «Равинагара», доктора физико-математических наук, режиссёра и последователя древних восточных практик.

Каждая осень действует на меня успокаивающе: можно закрыться дома и не быть осужденным за лень. Пол-литра чая и попытка справиться с тревожностью чтением. Чего только не переберешь, пока не найдешь свой сорт успокоительного: переводная литература по учебе надоедает пустыми, постоянно повторяющимися с разными интонациями идеями, книги на английском нужно читать вслух, чтобы не уснуть — тоже не вариант, хочется чего-то нашего. Отвлечься на русский текст.

Пытаюсь дочитать книгу «Равинагар» Романа Михайлова. Почему-то открыть её можно только в октябре. В прошлом году не успела добить — начался ноябрь. Русский язык и поток интуитивных узоров. От такого чтения не можешь заснуть, как от первой любви, хочется или что-то начать делать — зуд, или дочитать до конца и освободиться от прихода. Только вот не сработало. Дочитала и сразу же пошла искать, что он еще написал. Про себя надеюсь: «Ну, он же ещё и математик, хоть бы больше не написал ничего». Написал. Со времён «Равинагара» аж четыре книги. И теперь ждать доставки из какого-нибудь интернет-магазина? Ложусь спать, сегодня ничего не найти.

Снова вечер, снова зуд. Хвала интернету. Нашелся радиоспектакль по книге Михайлова от питерского БДТ: ещё большее погружение в сетку михайловских узоров: электричка, квартиры, ранние поездки по туманному утру. Поиски вывели на сайт «Крот», они просто оставляют PDF-файлы с книгами над небольшим описанием. Радостно и удивительно получить книгу без смс, регистрации и списания с карты денег. Скачиваю «Антиравинагар» и «Дождись лета и посмотри, что будет».

Любовный роман «Дождись лета и посмотри, что будет». Именно с подзаголовком «любовный роман». Слабо верится на старте, что Михайлов, немного чудаковатый, выглядящий как человек без возраста, написал «любовный роман». Всплывает его лицо во время выступления в Казани с лекцией «Механизмы сборки: старые книги, психика, карты и подглядывающая бездна»: до жути монотонно и странно, подо лбом Михайлова два серых круга с глазами. В конце концов, это может оказаться только шуткой или попыткой привлечь читателя неожиданным подзаголовком, — «любовный роман Романа Михайлова, математика».

Так-так, ага. Главный герой Руслан рассказывает нам про свой город, новостройки, закрывшийся завод, первые детские воспоминания, санаторий, родителей, не идеальных, но очень живых, оставляющих следы в памяти мальчика. Ага-ага, вот у героя есть некие магические предметы, которые дают возможность делить мир на профанный и сакральный, впадая в шизофреничность (в хорошем смысле, если так можно выразиться), вот и линия знакомства с дворовыми, сквоттинг квартир. Я читаю. Подкрадывается чувство чего-то очень знакомого. Это же «Земля» Елизарова, только не она. Или это книга написана под впечатлением от «Земли», или с большим уважением к автору (лучший комплимент — это подражание), или вообще как нечто самостоятельное без отсылок. Но влияние Елизарова отменять не хочется, хотя бы из-за этой рецензии Михайлова на «Землю».

Да и нет разницы, кто на кого повлиял, просто радуешься возможности снова разрезать своё восприятие, расщепить его, добавив в существование хотя бы немного магии. В книге Михайлова этот сакральный слой проявлен через «ключи» — рисунки в детских книгах. В реальности герой находит людей, один в один похожих на персонажей с картинок — Алладин, сказочный Ласло, мужчины из рассказов о войне, прекрасная царевна — его единственная любовь, занимающая все его мысли. Это сетка ирРеальности, Руслан набрасывает её на мир. А когда его узор сталкивается с представлениями о жизни других людей, возникает два варианта: или подавление Руслана более сильной реальностью, или спокойное сосуществование сетки в согласии с взглядами другого. Эдакое бей или дружи.

С каждой страницей удивлялась, что Михайлов когда-то написал «Равинагар», настолько это разные вещи по течению, но по сути не так уж и отличные друг от дружки — коды, книги, карты, шизофрения. Только в «Дождись лета…» много любви, которая то ли побеждает шизофрению, то ли ее подпитывает.

Михайлов не соврал, «Дождись лета и посмотри, что будет» и правда любовный роман. Напоминающий первую радостную, предчувствующую свой конец любовь. Это выход к истине, ты можешь любить одного человека (может, и не человека, а его образ). Этот человек может остаться в прошлом, и так даже лучше для идеализации. Ведь никто не знает, чем бы закончилась любовная история Орфея и Эвридики, если бы им удалось целехонькими выйти из царства Аида.

А у меня ничего нет, не могу ни дать, ни сказать. Я ничего не понимаю. Меня не интересуют игры, деньги, власть, образование, работа. Только любовь. Когда я ее встречу, она спросит, чем занимаюсь, отвечу: «ничем, меня кроме тебя ничего больше не интересует».

Герой признается, что он любит любить. Но у Михайлова это не перверсивное бартовское — перенести свою любовь с реального объекта любви на само ощущение влюбленности. И виной всему не попсовые песни, которые запрограммировали нас в детстве на поиск любви.

Михайлов подселяет внутрь надежду. Вот и сейчас почему-то ИИ включает на рандоме песню «Love Is Blue»: «Блю из май волд синс Айм визаут ю».

***

Читаю Михайлова, ещё больше думаю о Елизарове, Мамлееве, Сологубе, — русском языке вообще. Тягучий, волочащий внутрь и вдаль. «Дождись лета и посмотри, что будет» — роман-взросление, и «Земля» — роман-взросление. И Елизаров, и Михайлов описывают плюс-минус одно время, когда взросление это: новостройка, перестройка, закрытие заводов, серые дома (почему-то осенние), коридоры старых квартир с желтым успокаивающим (даже убаюкивающая) светом, местная шпана, перетекающая в бандитов, первый заработок, первый косяк, поездка в Москву. И несмотря на пласт схваченной реальности, в обеих книгах есть магия. Магия внутри того, что ты видишь каждый день.

Голова болит от этих мужчин. Столько букв, и вроде все выдумка, а может, и нет. Михайлов связан с карточной колодой, он крутил ее во время лекции в Казани, главный герой его романа тоже; от отца и криминальных авторитетов учится карточным фокусам, игре в блэкджек. А что еще паралеллится? Были ли у Михайлова бабушка и дедушка в деревне, которые всегда ругались с мамой? А может, его дед и правда сделал ему дудочку? Где Роман, а где описанный им герой Руслан? Так было и с Елизаровым. Где конец опыта писателя?

За последние годы книга Михайлова, пожалуй, самое жизнелюбивая и светлая вещь, которая мне попадалась в руки. На улице осень, перетекающая в зиму, в интернете тренд на депрессию, настроения «любовь — лишь нули и единицы», а нам математик выдал чистую правду.

***

Просто интуитивно выбранные отрезки:

Наверное, это самое пустое и никому не нужно занятие [герой придумывает тасовки карт]. Лет десять назад я бы ходил на завод и делал пластмассовые ведерки. Эти ведерки можно использовать как в песочнице, так и на огороде или на кладбище. Можно идти по кладбищу, увидеть, как старушка поливает могилку из лейки, спросить себя, что сделал по жизни, и ответить, а вот эту лейку.

Мы с Ласло сходили в универ, даже послушали пару лекций. Ласло сказал, что там люди учат одному: прятаться. И владеют этим лучше других. Они могут выживать без явного проживания, и им ничего не будет, так хорошо они спрятались. Мазай и Картограф проживают, поэтому их однажды истребят, а преподы в универе закопаны, спрятаны, скрыты, они умрут в постели, в больнице, умрут так же тихо, как живут. Быть прикрепленным к науке и образованию — очень хорошо с точки зрения пряток. Никто тебя не обнаружит, если только сам куда-то не полезешь.