Нашли у нас полезный материал? Помогите нам оставаться свободными, независимыми и бесплатными.
Иногда складывается впечатление, что о книге «Тысячеликий герой» нет-нет, да и заговаривает любой, кто считает себя интеллектуалом. Мономиф как универсальная концепция пути любого героя при этом подаётся как единственно возможная сюжетная схема, от которой ни одному автору нельзя отступать ни на шаг. Разбираемся, почему главный труд Джозефа Кэмпбелла понимают слишком упрощённо, как идея мономифа связана с архетипами Юнга, «Поэтикой» Аристотеля и обрядами инициации первобытных племён и за что Кэмпбелла критикуют современные исследователи.
Начало августа 2017 года. Рэп-баттл Славы КПСС и некоего Мирона, который, говорят, окончил Оксфорд, уже называют едва ли не главным культурным событием года. Невероятно, но факт – даже консервативный «Первый» посвятил этому отдельный сюжет.
Весь третий раунд Оксимирон строит на отсылках к «Тысячеликому герою» – главному труду культуролога Джозефа Кэмпбелла.
Кэмпбелл известен как автор «мономифа», или концепции путешествия героя. В современном мире её используют во всём, что связано с рассказыванием историй – в остросюжетной прозе, сценарном мастерстве, журналистике, маркетинге. Тот факт, что её использует рэпер о многом говорит, верно? Вот только большинство людей, которые пользуются мономифом в работе и творчестве, смотрят на «Тысячеликого героя» лишь как на развёрнутый учебник по драматургии.
Головокружительный успех «Тысячеликому герою» обеспечила ошеломляющая простота концепции.
«Когда мы пытаемся вникнуть в сложную аргументацию Фомы Аквинского или внезапно улавливаем смысл причудливой эскимосской сказки – всегда мы встречаем одну и ту же, изменчивую по форме, но всё же на удивление постоянную историю»
На первый взгляд, это действительно магистральная идея «Тысячеликого героя»: любая созданная человечеством история укладывается в одну-единственную структуру.
По Кэмпбеллу, в любом сюжете есть кто-то, кто живёт привычной для себя жизнью. В один прекрасный день нечто, что заставляет главного героя проторенную жизненную тропинку отправиться на встречу приключениям. На этом пути протагониста поджидают испытания и опасности. В конце концов, он неизменно побеждает дракона/демона/колдуна и, достигнув свой цели, возвращается в родную деревню, где становится героем. При этом он обязательно приносит домой абстрактный трофей – что-то, что поможет улучшить жизнь его племени.
Стоит подчеркнуть, что «путешествие» может быть как явным, настоящим путешествием, так и неявным – в современном кино мономиф отлично работает и с внутренними конфликтами. Проще говоря, понимать мономиф нужно как желание/необходимость героя чего-то достичь, от чего-то/кого-то сбежать и так далее. А то, какие действия он для этого предпринимает – и есть его путешествие.
Популярность мономифа с практической точки зрения объясняется ещё тем, что путешествие героя очень хорошо согласуется с классической трёхактной структурой, которую вывел Аристотель в своей «Поэтике». Крайне удачное совпадение, не так ли? Спойлер: это не совпадение.
Если копнуть глубже, обнажается суть: в тексте «Тысячеликого героя» Кэмпбелла стремится доказать, что именно такая структура сюжетов обусловлена особенностями самой человеческой психики. А точнее тем, как наше сознание воспринимает происходящие в жизни события.
В первую очередь, это касается архетипов, которые, согласно Юнгу, являются символами, составляющими коллективное бессознательное. Уже в начале XX века швейцарский психиатр объяснял этим схожесть мифов у различных народов. И неудивительно, что труд Кэмпбелла буквально пропитан идеями юнгианства и фрейдизма. В «Тысячеликом герое» культуролог приводит примеров из Фрейда и Юнга, которые обращались к мифологическим образам для толкования снов своих пациентов.
Так, в книге упоминается сон юноши, который конфликтовал со своей матерью. Молодому человеку приснились врата, которые являлись входом в «страну овец». Возле врат стояла женщина, указывающая юноше путь. Этот момент довольно точно отражает направление мысли Кэмпбелла. Речь идёт о том, что подсознание пациента «говорит» с ним о его проблемах через традиционные для всего человечества мифологические образы. Страна овец тут – прямое указание на зависимость молодого человека от мнения матери.
Но причём здесь путешествие героя? На той же странице Кэмпбелл приводит в пример сон девушки, у которой от туберкулёза недавно скончалась близкая подруга. Девушка опасается, что могла заразиться. Во сне она видит кровавый закат. Ей также снится, что в этот момент к ней подходит «рыцарь в чёрном одеянии», который зовёт её с собой, к закату.
Читайте также Анализ сновидений: от древних греков до Зигмунда Фрейда
По мнению Кэмпбелла, оба сновидения – яркий пример того, что дело не только в мифологических образах и коллективном бессознательном. Само «путешествие героя» – выступает архетипом жизненных перемен, так как в обоих снах молодые люди видят, как некто зовёт их с собой на неизвестные им прежде территории. Это, по мнению автора, символизирует этап, который в мономифе зовётся «исходом» – моментом выхода из привычного мира и началом пути в неизведанное, к испытаниям и сражению с «драконом». В случае с юношей в стране овец – это необходимость разрешить конфликты с матерью. А девушка, увидевшая чёрного рыцаря, должна смириться с близким дыханием смерти и потерей близкого человека.
По Кэмпбеллу выходит, что мифы народов мира построены по структуре «статус-кво – исход – возвращение» не просто из-за успешного восприятия таких сюжетов аудиторией, а из-за свойства человеческой подсознания воспринимать жизненные испытания именно в таком, мифологичном, виде. Это, по мнению Кэмпбелла, доказывают исследования Фрейда и Юнга. Появилось ли такое восприятие в умах по мере зарождения культуры или было обусловлено биологическими свойствами мозга, неизвестно.
При всём этом путешествия героя ложится на сколь угодно маленькие человеческие действия. Допустим, в ветреный зимний день вы хотите приготовить картофельное пюре, но обнаруживаете, что в холодильнике нет молока. Это тот самый момент, когда вы вынуждены совершить свой исход – покинуть тёплую квартиру (статус-кво), чтобы отправиться на поиски. В пути вас поджидают опасности – вы несколько раз поскальзываетесь и падаете. На входе в магазин вас ждёт охранник, который требует надеть маску, но у вас её нет. В конце концов, вам удаётся проскользнуть внутрь и купить заветный пакет (победа над главным противником и взятие трофея). После начинается этап возвращения в статус-кво. Вы приходите домой, и всё, вроде бы, становится как прежде. Тем не менее вы принесли с собой трофеи: молоко и опыт хождения по льду, который сможете передать другим. Это сделает жизнь ваших племени/жены/детей лучше.
Из этого же вытекает сходство мономифа с аристотелевской трёхактной структурой сюжета. Первый акт соответствует статусу-кво и исходу, второй акт описывает путь протагониста, а третий акт – сражение с «драконом» и возвращение домой (развязка). Это снова указывает на свойство человеческого сознания воспринимать происходящее в жизни через парадигму «желание – преодоление препятствий – получение желаемого».
По мнению Кэмпбелла, такая структура мифов указывает на желание древних людей выразить через такие сюжеты собственное видение человеческой жизни. Поскольку даже ритуалы перевода племени из статуса в статус сопровождались подобной мифологичностью – обрядом инициации. К примеру, в общностях австралийских аборигенов встречается такой обряд посвящения мальчика в мужчины: кандидата в новую роль изгоняют из племени на определённое время. В течение этого периода юноша должен выжить в диких условиях – самостоятельно добывать себе пищу и строить укрытие. В случае, если молодому человеку это удавалось, к означенному сроку он возвращался в племя и его посвящали в мужчины.
Стоит ли говорит, что это полностью повторяет структуру мономифа? Именно это и проявляется в сновидениях пациентов Юнга и Фрейда – в случаях, описанных выше, мифологические символы в сновидениях означали переход в новый этап жизни.
На этом, по мнению Кэмпбелла, связь мифологии с реальностью не ограничивается. На протяжении всей книги он подчёркивает, что у внешней стороны путешествия героя есть внутренняя. Когда протагонист совершает исход, он не только отправляется в неизведанные земли, но и отправляется в путешествие внутри себя – к глубинам своего сознания и подсознания. После победы над главным антагонистом и возвращения домой меняется не только внешний мир, но и сам протагонист. Тот, кто отправлялся в это путешествие, к его окончанию умирает, а домой возвращается обновлённый герой.
Это отражает традиционное для древних племён представление о цикличности жизни и мироздания. Таких примеров множество – это и ежедневное путешествие египетского бога солнца Ра в нижний мир, и колесо сансары, и символ уробороса. Именно по этой причине в тексте «Тысячеликого героя» Кэмпбелла изображает цикл путешествия в виде круга – путь протагониста заканчивается там же, где начался.
По сути, древние создатели мифов отражали в их структуре не только восприятие жизненных перипетий, но и собственное видение космогонии. Сам мономиф – это архетип судьбы человека, вечного коловращения добра и зла, жизни и смерти.
Но, несмотря на сильную аргументацию и прогрессивность теории мономифа для середины XX века, сейчас академическое сообщество не принимает работы Кэмпбелла всерьёз. Передним краем критики в адрес «Тысячеликого героя» стала статья историков Сары Бонд и Джоэла Кристенсена. В своей работе они резко выступают против мономифа:
«Теория Кемпбэлла столь же мифологична, как и истории, на которых она основана».
В качестве основной претензии к путешествию героя учёные называют слишком избирательное рассмотрение мифологии разных народов – по их мнению, Кэмпбелл просто игнорировал примеры, не вписывающиеся в его теорию. А их, по словам учёных, предостаточно.
Кроме того, большинство древних преданий включали множество вариаций одного и того же сюжета, поскольку существовали в устной форме. Уже по этой причине, считают Джоэл и Кристенсен, теорию Кэмпбелла нельзя назвать универсальной и сколько-нибудь точной.
К тому же, несмотря на широкое распространение мономифа в современной массовой культуре, даже в классических блокбастерах его схема не всегда работает и не является единственно возможной ни в кино, ни, тем более, в литературе. Значит, говорить о мономифе как о единственной сюжетной структуре просто неправильно.
Ещё одной причиной неприятия Кэмпбелла в академических кругах становится его всепоглощающая опора на теории Фрейда и Юнга. Первого сейчас также критикуют за излишнюю зацикленность его работ на сексуальных инстинктах, а второго – за рассмотрение человеческой психики в мистическом ключе. Впрочем, Кэмпбелла здесь обвинить не в чем. На момент написания «Тысячеликого героя» (1949 год), Фрейд и Юнг всё ещё оставались непоколебимыми столпами в своей области.
В любом случае, недооценивать мономиф не стоит. Да, это отличная сюжетная схема. Писатель вы или сценарист в игровой индустрии – она вам пригодится. Но понимать Кэмпбелла только в этом ключе – значит заниматься тем же, в чём его обвиняют критики, то есть излишне упрощать. Сейчас «Тысячеликий герой» уже не претендует на строгую объективность и универсальность, но остаётся ценным философским трактатом. Как минимум, он популяризировал важную для современности идею – внутреннюю схожесть разных культур. Несмотря на критику доказательной базы, этого вывода никто не отрицает. А ещё эта книга помогает нам взглянуть на мир глазами древних людей и почувствовать себя героями мифа. А вот выиграть баттл она Оксимирону не помогла.
Обложка: Двуликий Янус / Wikimedia Commons
«Моноклер» – это независимый проект. У нас нет инвесторов, рекламы, пейволов – только идеи и знания, которыми мы хотим делиться с вами. Но без вашей поддержки нам не справиться. Сделав пожертвование, вы поможете нам остаться свободными, бесплатными и открытыми для всех:
