Нашли у нас полезный материал? Помогите нам оставаться свободными, независимыми и бесплатными.
Феномен утконоса, понятие нормы и поиск незыблемой истины: Роберт Пирсиг в книге «Дзен и искусство ухаживать за мотоциклом» и ее продолжении «Лайла» исследует мораль и принципы интерпретации реальности, погружая читателя в мир своей философии и размышлений. Штудируем его книги и разбираемся, почему настолько сложно определить, что такое «качество», но так важно дать это определение, что первично — вещь или ее ценность и как исключения из правил указывают на тщетность наших попыток объективно описать реальность.
Довольно известна в мире, особенно в кругу литераторов и философов, книга Роберта Пирсига «Дзен и искусство ухода за мотоциклом». Вокруг изобретенной Пирсигом «метафизики качества» до сих пор возводят теории и догадки, она до сих пор порождает новые вопросы и споры, однако уже куда меньше людей добираются до редкого издания его второй книги «Лайла» (название варьируется в разных переводах, как, собственно, и фамилия самого писателя). И зря, так как в своем втором труде он опровергает сам себя и всю стройную теорию, о которой так много писал в первой книге.
Справка
В философском романе «Дзен и искусство ухода за мотоциклом» Роберт Пирсиг описывает, как он приходит к вопросу «Что есть качество?», и с помощью своего главного героя Федра пытается решить этот вопрос, считая его ключом к восприятию реальности.
«Качество… знаешь, что это такое, и в то же время не знаешь. Но ведь это противоречит самому себе… Очевидно, что некоторые вещи — лучше, чем другие… но что такое эта «лучшесть»?.. Вот так — по кругу, раз за разом — прокручивая мысленные колеса и нигде не находя никакого сцепления».
Роберт Пирсиг, «Дзэн и искусство ухода за мотоциклом»
Сюжет «Дзена» кружится вокруг и в голове личности Федра, олицетворяющего самого Пирсига, и его сына, с которым он путешествует по Соединенным Штатам на мотоцикле В основу книги легло реальное семнадцатидневное путешествие, которое Пирсиг совершил из Миннеаполиса в Сан-Франциско в 1968 г.. Однако через несколько лет после выпуска книги, в 1979 году, сын писателя и один из главных героев книги Крис погибает от ножевого ранения. Пирсиг уходит в себя, перестает давать интервью, начинает вести затворнический образ жизни. Лишь в 1991 году в свет выходит «Лайла», еще один философский роман-путешествие писателя. Федр вновь ездит по миру, но уже на лодке, вновь берет с собой спутника, на этот раз неизвестную женщину по имени Лайла, и вновь исследует мораль и качество. Как меняются взгляды человека за десять с лишним лет? Что нового он, готовый вместить в себя всю вселенную, принимает, чем дополняет, казалось бы, уже состоявшуюся картину мира и как спорит сам с собой? Нам предстоит в этом разобраться.
Федр не изменяет себе, и именно благодаря этому изменяется сам. Девиз «лучше ехать, чем приезжать» пронизывает всю его жизнь и поток его мыслей. Идея подвижна, что демонстрирует нам текст. Одним из основных вкладов Пирсига как писателя является соединение естественнонаучного и гуманитарного, физики и философии, аналитики и созерцания. Такой подход дает возможность ему и читателям намного шире посмотреть на мир. Сама «метафизика качества» заслуживает отдельной статьи, особенно если учесть, что точного определения писатель не дает. Он лишь указывает на то, чем качество не является, или бродит мыслью вокруг него, подобно Кристине из фильма Вуди Аллена, которая «не знает, чего хочет, но точно знает, чего не хочет». Пирсиг пишет:
Качество – отдельная категория опыта, не являющаяся ни субъектом, ни объектом… В метафизике качества мир состоит из трех вещей: разума, материи и Качества. Качество невозможно независимо вывести из взаимоотношений разума и материи. Качество происходит на самом стыке субъекта и объект. Качество – не вещь. Качество – событие. Это событие, при котором субъект начинает осознавать объект.
Наблюдение создает реальность, это пытается донести до нас Пирсиг, и каждое наблюдение, каждое событие и каждая реальность имеют свое качество.
Однако в книге «Дзен и искусство ухода за мотоциклом» автор не решает огромную проблему своей же теории, которую переносит в «Лайлу». Если, по его выражению, качество – это статичная величина, константа, то почему она так изменчива? Ответ не заставляет себя ждать. Пирсиг делит качество на динамическое и статическое. Приводит совершенно низменные примеры: если, допустим, ученый с IQ 180 сядет на раскаленную плиту, ему не нужно никаких логических доводов, чтобы понять, что это событие самого низкого качества. Статическое качество есть воспоминания, обычаи и шаблоны природы. Причина разницы индивидуальных оценок качества в том, что каждый человек обладает своим шаблоном статического качества собственной жизни.
В самом начале «Лайлы» Федр записывает все свои мысли на карточки и ведет работу по их структурированию. Он пытается максимально отчистить свою голову для нового опыта, новых знаний и новых идей. И что в итоге ему удается?
«Дьюзенберри» и кактус Пейот
© The Bodley Head, 1974
Когда-то давно Федр думал, что так будет называться вся его книга – в честь ученого, преподающего в том же университете, что и он. Ученого, которого по-настоящему интересовала только одна тема – индейцы племени чиппеуа-кри. Феномен Дьюзенберри как ученого заключался в том, что он отрицал объективность как критерий научности.
Когда ты объективен, — говорил Дьюзенберри Федру, — все становится тебе чужим и далеким.
Можно предположить, что это в свое время так задело Федра, что он хотел посвятить исследованию объективности и субъективности целый научный труд. Коллега взял Федра с собой в индейское племя. В этом путешествии Федр узнал, что такое пейот (чьим синтетическим аналогом является ЛСД) и воочию увидел, как проводятся индейские религиозные ритуалы с его помощью. Индейцы называли пейот «антигаллюцинногеном», поскольку его использование освобождало их от галлюцинаций реальности и раскрывало истинную сущность мира.
Больше всего Федра поразило то, что индейцы – первые люди на его пути, которые не просто изображали, что делают что-то, а действительно делали это. По сравнению с их ритуалами, религиозные обычаи индустриального общество Федру казались ролевой игрой, обманом или иллюзией. Он вспоминает:
Они всегда говорили то, что хотели сказать. И сразу замолкали. Они не говорили на диалекте, они сами были этим диалектом.
Поездка произвела на Федра сильное впечатление, и он не зря поместил рассказ о ней в самое начало книги. Там, сидя в вигваме незнакомого ему племени, наблюдая за сакральным ритуалом, он чувствовал, как часть его существа словно возвращается домой. Но этого было мало. Оставшаяся часть по-прежнему оставалась здесь и сейчас, продолжала рассуждать и анализировать.
Сознание Федра расширилось настолько, что он почувствовал себя человеком, который проник по ту сторону киноэкрана и увидел людей, которые проецируют фильм, сидя с той стороны.
Таким Федр и продолжил свое исследование ценностей.
Большая часть книги действительно посвящена исследованию таких понятий, как «качество» и «ценность», именно благодаря этим категориям Пирсиг стал известен, и о них можно прочитать в других источниках. Поставим своей задачей осветить другие идеи, на наш взгляд, не менее важные, затрагиваемые в «Лайле».
Ресторан «Метафизика». На вывеске надпись: «искусство давать определения»
© William Morrow / AP
По мнению Пирсига, метафизика не является реальностью, а лишь дает обозначения объектам реальности.
Метафизика – это ресторан, где вам вручают меню на тридцать тысяч страниц, но еды не приносят.
В своем плавании Федр долго рассуждает о том, как влияют определения на реальность и приходит к выводу, что мысль – нечто противоположное тому, что ведет к истине. Мысль, наоборот, уводит от нее, отстраивает препятствия на этом тернистом пути, ибо дать чему-то определение, значит вписать объект, которому оно дается, в огромную цепочку аналитических связей, а посредством такого действия разрушается понимание того, что происходит «на самом деле».
Если метафизика – это искусство давать определения, а феномен «качество» по своей природе находится вне всяких определений, то словосочетание «метафизика качества» есть терминологическое противоречие самому себе. Таким выводом Пирсиг признает логическим абсурдом главную тему, пронизывающую его первую книгу.
Вспомним высказывание Кьеркегора: «Называя меня, вы отрицаете меня. Давая мне имя, ярлык, вы отрицаете все остальное, чем я потенциально могу быть». Пирсиг вторит ему:
Это все равно, что дать математически точное определение произвольности. Чем энергичнее ты пытаешься определить, что такое произвольность, тем менее произвольной она становится. То же самое с «ничто» или с «пустотой». Сегодня эти термины уже не имеют ничего общего с «ничем» или «пространственной пустотой». «Ничто» или «пустота» есть форма сложных взаимоотношений чего-то.
На протяжение текста Федр кидается то в одну, то в другую крайность. С одной стороны, он понимает, что дать определение такому феномену, как «качество», невозможно, так как оно не подходит ни под какую категорию, с другой – ему очень хочется это определение дать. Ведь искусство давать определения возбуждает интеллект, соблазняет само по себе, несмотря на то, что после этот же интеллект будет страдать словно от похмелья, понимая, что так и не нашел самых нужных слов.
Метафизика принимается Пирсигом за некую форму самоуничтожения, а не, напротив, расцвета существования. И чем заезженнее становится термин «метафизика» как «существование», тем больше оно похоже на чистоту, которая, получив определение, перестает быть чистой.
Единственный человек, неспособный испачкать мистическую реальность мира метафизическими определениями, — это тот, кто еще не родился, о чьем рождении еще даже не думал».
Таким образом, свой же талант, свой дар Пирсиг начинает воспринимать как проклятие. То, в чем его ценность для литературы, философии и науки, — способность стоять по обе стороны, соединять в себе мистическое и научное, становится главным препятствием на его пути. Камнем преткновения, мешающим любым точным суждениям и умозаключениям.
Феномен «Утконоса». Принципы интерпретации реальности
Wikimedia Commons
Мы так привыкли к определенным интерпретациям реальности, что забываем о том, что это – только принципы интерпретации, а не сама реальность.
В середине XX века Ф. В. Снайдер и Н. X. Пронко провели эксперимент, в ходе которого людям давались специальные очки, показывающее видимое нами изображение вверх ногами Снайдер и Пронко не были первыми. Еще в конце XIX века этот опыт провел на себе американский психолог Джордж Стрэттон (Stratton G. M. 1897. Vision Without Inversion of the Retinal image. «Psychol. Rev.», 4, 341—360).. Опыт показал, что испытуемые быстро приспосабливались к новым законам реальности и адаптировались в мире «наоборот». И точно так же довольно быстро возвращались назад, когда снимали очки.
В каком-то смысле можно провести параллель между этим экспериментом и «интеллектуальными очками» каждого из нас, с помощью которых мы интерпретируем реальность. Существует ли она вообще? Наверняка, но, кажется, мы ее не видим.
Пирсиг делает замысловатый интеллектуальный крюк, собирая вместе сразу несколько суждений, и пытается сделать из них логические выводы. Во-первых, если на физическом уровне вещь не имеет дифференциальных признаков, на основе которых ее можно отличить от других вещей, она не существует. Во-вторых, если вещь не обладает свойством ценности, она не существует. Из этих двух суждений получаем следующее: вещь, не имеющая ценности, не существует. То есть ценность создает вещь, а не вещь – ценность.
Из этого у Пирсига следует еще более провокационный вывод. Если начальная и конечная реальность есть качество или ценность, или совершенство, то, основываясь на сказанном ранее, получается, что существует более чем одна истина.
Идея Пирсига приводит нас к тому, что не нужно больше искать конечную, единственную истину. Теперь мы можем смотреть на реальность, анализировать реальность интеллекта как произведения искусства. Не для того, чтобы определить, какая из них наиболее точно выражает истину, а с целью насладиться и найти «свою».
Почему утконос? Согласно общепринятым в науке определениям, млекопитающие – это те, кто кормит детенышей молоком, рептилии – те, кто откладывает яйца. Но открытие утконосов, которые откладывают яйца и вскармливают после появления на свет своих детенышей молоком, не вписывалось в эту стройную схему. Утконос стал своеобразным парадоксом природы, а Пирсиг зацепился за этот феномен, который посчитал очень показательным. Естественно, первое, что он записал в друзья утконосу – само качество, которое не играет роли в объективной картине мира в силу невозможности его описать или классифицировать. Но после стало ясно, что субъект-объектная метафизика породила целые стада огромных агрессивных утконосов. Здесь и дихотомия свободной воли, и вопрос о взаимоотношениях сознания и действительности, и концепция очевидной бесцельности Вселенной и жизни в ней.
Мир течет на нас бесконечным потоком обломков загадочной головоломки, которые, как мы думаем, могут быть каким-то образом объединены в единую картинку, что, по сути, невозможно, ибо у нас на руках всегда остаются подобные утконосу фрагменты, которые никак не хотят вписываться в общий рисунок.
Культура многих и культура одного. Единственное добро – свобода, а единственное зло – статика
Рассматривая примеры «не таких, как все», Пирсиг приходит к красивым выводам о свойстве культуры. Вспомним Фрейда, который, трудясь над своим психоанализом, упустил из виду фактор среды, в которой воспитывалась личность. И вспомним Карен Хорни, которая, идя по стопам фрейдизма, впервые указала на то, что любая интерпретация психического в человеке не может обойтись без учета его «анамнеза», то есть страны, семьи, событий, поступков, эмоций и т.п., среди которых он рос.
Пирсиг утверждает, что люди, отличающиеся по своему образу мышления от окружающих, получают всё или ничего. Индивиды, принадлежащие к «культуре многих», будь то культура европейская, еврейская или христианская, пугаются тех, кто принадлежит к единичной культуре. Действительно, задумайтесь, почему если одного шаблона поведения придерживается миллион человек, то их культуру можно назвать «буддийской», если несколько человек, то сектой, а если один – сумасшествием? В чем разница, если мы уже пришли к выводу, что объективности и «правильной» культуры, «правильной» реальности не существует?
В этой части книги читатель наконец понимает, почему Лайла ее главная героиня. Федр видит Лайлу на палубе корабля, качающую в руках бутылку, как своего ребенка, и говорит ей:
Ты представляешь собой другую культуру по определению. Культуру, состоящую из одной-единственной личности. А культура есть развитая форма статических качественных моделей, способных к Динамическим изменениям. Вот чем ты для меня являешься. Это – лучшее из всех определений, которые тебе когда-либо давали.
Этим признанием Федр дает понять читателю, почему взял на свой борт именно Лайлу, а не умную женщину, которой можно объяснить свои теории и с которой можно их обсудить. На его корабле оказался целый культурный феномен внутри себя самого, выраженный маленькой женщиной.
Это же признание дает отчет дальнейшим событиям. Под раскрытыми парусами Федр и Лайла заключают соглашение. Он берет ее с собой, кормит и обеспечивает, а она – отвечает на его вопросы.
Диалоги получаются длинными и философскими. Так, Лайла совершенно спокойно объясняет собеседнику:
Ты никогда не узнаешь, кто я, потому что я – никто. Есть множество моих портретов, но они не складываются в одну картину. Я – это разные люди, но никто из них не является мной. Я никто. И я не здесь. И ты считаешь, что то, о чем ты думаешь, разговаривает с тобой, но это не так. Здесь никого нет. Понимаешь, что я имею в виду? Дома никого нет. Это и есть Лайла. Дома – никого.
Еще один из их диалогов звучит следующим образом:
— Я же просто задаю вопросы.
— Я становлюсь тем, во что превращают меня эти вопросы. Если ты думаешь, что я ангел, я становлюсь ангелом. А если ты считаешь меня шлюхой, то шлюхой я и буду.
Жизнь вдруг показалась мне странно настоящей
© Alma Books
Именно эти беседы выводят Пирсига на рассуждения о физическом и моральном и приводят к выводу, что любые процессы следуют из морали. В своих размышлениях Пирсиг доходит до того, что утверждает: когда неорганические структуры вселенной создали жизнь, они поступили так потому, что жизнь лучше, чем отсутствие жизни, это был осознанный выбор, подчиненный этике.
Идея о взаимной интеграции этики и науки не дает Федру заснуть ночами. Человек подчинен вечной борьбе: Лайла на уровне высших форм сознания хочет умереть, Лайла на клеточном уровне хочет жить. Так было и будет. Интеллект противоречит, прямо противоположен физиологической этике. Сознание не способно найти причину, по которой человеку следовало бы жить; клетки не могут найти причину, по которой человеку следовало бы умереть. Интеллектуальные и биологические структуры внутри одного конструкта омерзительны друг другу.
Проблема обдуманной, произвольной эволюции поднимается Пирсигом с новой стороны. Он утверждает, что частицы «предпочитают» делать то, что они делают.
То, что выглядит как абсолютная причина, на самом деле есть достаточно устойчивая процедура реализации предпочтений.
Ох уж эти Боги. В них нет ничего святого
Самыми потерянными в итоге оказываются те, кто пытается все объяснить.
Своим известным высказыванием «я мыслю, следовательно, существую» Декарт хотел провозгласить независимость интеллектуального уровня эволюции от уровня социального. За ту же идею, как мы помним, умер и Сократ. Однако смог бы в семнадцатом веке сказать Декарт то же самое, будь он не французом, а китайским философом? Пирсиг меняет его крылатую фразу, обнаруживая абсурд таких построений:
Французская культура семнадцатого века существует, следовательно, я мыслю и, следовательно, существую.
Новым лозунгом свободы становится отныне не разрушение статических форм жизни (из-за чего бы разрушилась вселенная), но уход от этих форм, абстрагирование, если хотите – медитация.
Федр, держа в себе всевозможные горизонты мысли, научился разговаривать с окружающими их языком, научился уживаться в культуре и притворяться нормальным. Он выводит философию безумия на совершенно новый уровень. Попытки вылечить безумных представляются не как поиск истины, а как навязывание неких догм. Существует лишь иной взгляд на существующие вещи, и именно его зовут безумием. Ведь если бы на всей земле жил всего один человек, мог бы он быть безумен? По Пирсигу, психическое здоровье и правда несовместимы, ведь таким здоровьем называется умение человека приспосабливаться к тому, чего от него ждет общество.
Федр становится хозяином своего времени.
Для Федра безумие – не проблема, а напротив – решение проблемы.
Голос и тело Федра говорят всегда о разном.
Федр атакует и защищает иммунную систему культуры.
Федр воспроизводит наизусть буддийскую поэму:
Пока живешь,
Живи как мертвый,
Совсем и до конца мертвый,
И поступай так, как ты хочешь.
И все будет хорошо.
Пирсиг становится Федром и становится качеством.
Не Лейла а Лила. Вы чего друг за другом копируете как дурачки. Лила это понятие родом из санскрита.