Нашли у нас полезный материал? Помогите нам оставаться свободными, независимыми и бесплатными.
Что общего между молитвой и алгоритмами решения проблемы, предложенными математиками и учеными-когнитивистами? PhD в области когнитивных наук, научный сотрудник кафедры антропологии Стэнфордского университета Элеонор Шилле-Хадсон рассказывает, какие закономерности она обнаружила в рамках своего исследования.
Вот вам простой вызов: представьте, что вы столкнулись с серьезной проблемой. Ведь жизнь — это череда проблем, с которыми необходимо справляться. И большинство из них не имеют простых решений — таких, например, как однозначный ответ на вопрос «За кого мне стоит проголосовать на предстоящих выборах?». Зачастую это сложная смесь решений, приоритетов и планов действий: «Насколько я озабочен предстоящими выборами? Насколько для меня важно быть вовлеченным в этот процесс? Сколько времени у меня есть для того, чтобы быть политически активным сейчас?»
Разобраться с тем, как решить проблему, — само по себе нелегкая задача. Она требует поиска информации, и предполагает настойчивость. Нужны мотивация и стойкость, чтобы упорно продолжать работу над проблемой и искать ее решение, несмотря ни на что.
Так как же люди обычно решают проблемы? Мы можем обратиться к здравому смыслу, довериться нашему внутреннему чутью, составить список плюсов и минусов, переговорить с другом, партнером или наставнтком. Но что говорит наука на этот счет?
Ученые-когнитивисты размышляют о процессе решения проблем уже несколько десятилетий. Некоторые из ранних когнитивистов также были одними из первых ученых в области компьютерных наук и интересовались тем, как восприятие мозга как компьютера — машины, выполняющей вычисления, — могло бы помочь нам лучше понять человеческое мышление.
Проблема, как постулировали Герберт Саймон и Аллен Ньюэлл в работе «Решение человеческих проблем» (1970), состоит из трех элементов: проблемного состояния (с которого обычно начинается решение проблемы), целевого состояния (там, где вы хотели бы оказаться) и неопределенного набора операций, которые позволяют вам добраться из начального состояния в целевое. Ключевое, на их взгляд, было понять, какие это должны быть операции. Хороший способ сделать это — двигаться в обратном направлении. Можно начать из любого состояния решения проблемы, не только целевого. В качестве примера ученые использовали шахматы. Вы знаете текущую позицию на доске и знаете цель: поставить шах и мат вашему оппоненту. Вся сложность задачи заключается в том, чтобы понять, какая последовательность действий приведет вас из позиции, где вы находитесь сейчас, к той, где вы хотите оказаться. Эта концепция решения проблем в конечном счете привела к впечатляющему развитию искусственного интеллекта (включая шахматные программы).
Другой пример формального подхода к решению проблем пришел из математики. Венгерский математик Дьёрдь Пойа написал книгу для студентов американских университетов и колледжей, которая называлась How to Solve It / «Как решать задачу?» (1945), в которой он предложил четыре шага для решения математических задач. Во-первых, вам нужно понять проблему. Этот шаг очень легко пропустить, но в этом ключ: что именно от вас требуется? У вас достаточно информации? Можете ли вы переформулировать проблему? Можете нарисовать её? Затем необходимо составить план. Он включает в себя догадки и проверки, составление списка, или, как у Саймона и Ньюэлла, движение в обратном направлении. Третий этап — выполнение плана. Используйте выбранный вами план до конца. Если он не работает, откажитесь от него и вернитесь на этап составления плана. В конечном счете вам необходимо поразмышлять над тем, что вы сделали, и подумать, чему вы научились. Что сработало? Что нет? Что мы будем использовать для решения проблем в будущем?
Читайте также Искусство мыслить: Грэм Уоллес о четырёх этапах творчества
Когда я занималась диссертационным исследованием, у меня были свои проблемные задачи, которые необходимо было решить. С одной стороны, я пыталась разработать исследовательскую программу, посвященную тому, как люди размышляют над вещами, которые они не могут увидеть. Как люди осмысляют и понимают слишком большие, абстрактные или невидимые вещи — такие, например, как демографические показатели, количество энергопотребления или Бог? С другой стороны, я пыталась объединить два видения мира, в которых я одномоментно существую: научный и религиозный. Вместо того, чтобы искать в них конфликт, я часто находила, что они могут быть источниками взаимного любопытства и вдохновения.
Пока я билась над вопросом, как люди понимают то, чего они не могут видеть, параллельно я могла наблюдать, что христиане занимаются именно этим. Эти люди осуществляли регулярные, мотивированные и иногда ритуализированные действия, которые укореняли их жизнь и придавали смысл тому, что они не могли увидеть. Насколько я могла судить, основой всего этого на личном уровне была молитва. Тогда возник вопрос: что конкретно происходит в сознании людей, когда они молятся? Я была уверена, что люди делают интересные вещи, но какие именно? Затем я нашла несколько человек и попросила помолиться передо мной, чтобы я могла понаблюдать за ними.
Тогда у меня было 16 участников — недостаточно для того, чтобы можно было организовать воспроизводимый эксперимент, но достаточно, чтобы найти кое-какие интересные идеи. Я задавала им вопросы о том, как они молятся, зачем, когда, как долго и т.д. Затем я давала участникам несколько общих установок и просила следовать им. Это было сразу после пандемии Ковид-19, поэтому со всеми участниками — христианами, которых я пригласила в исследование, — мы встречались в Zoom. Некоторые из них смущались. Они чувствовали себя комфортно рядом с человеком, который молится, даже с незнакомым, однако молиться перед ученым для них было тяжело. Но они знали, что я сочувствующий ученый, а я в свою очередь была уверена в своем стиле общения. Каждое интервью длилось около часа, и в конце все интервьюируемые адаптировались к молитве под наблюдением.
Итак, что же они говорили? Как христиане, все они были людьми, верующими в Бога, который не только всегда присутствует, но и хочет углубить личные отношения с каждым из них. Их молитвы были способом связаться с Богом. Они также воспринимали молитву как умственную деятельность, требующую внимания к собственным мыслям и размышлений о своем опыте. Они говорили, что они молились, чтобы ощущать себя ближе к Богу, развивать связь с ним. При этом, когда они молились, они также просили какие-то конкретные вещи. Иногда они просили о чем-то материальном, но чаще о таких вещах, как надежда, утешение или сила — они просили Бога о помощи. Чем больше времени я проводила с этими людьми и их молитвами, тем больше структура их молитвы начинала меня удивлять. Они не просто молились, они решали проблемы. Или, скорее, они решали проблемы через молитву.
Почти все мои участники использовали четырехчастную структуру решения проблем Пойа, несмотря на то, что никто из них не читал книгу «Как решать задачу?». Давайте посмотрим на примере одного участника, студента-юриста из Нью-Йорка, которого я назову Полом. Пол был умным, организованным и целеустремленным. У него уже было несколько впечатляющих степеней, полученных в учебных заведениях Лиги плюща. Но Пол был также тревожный человек, который описывает каждое свое утро как наполненное «вихрем тревоги, беспокойства и некоторой путаницы».
Пол использует соответствующий жанру язык молитвы. Он начинает свою молитву, обращаясь к Богу, благодаря его. Завершает молитву он словом «Аминь». Но когда я смотрю внимательнее, я вижу, что за пределами ожидаемого языка молитвы Пол следует методике Пойа. Он начинает свою молитву с описания проблемы, с которой он столкнулися: утро — очень сложное для него время. Он определяет желаемый результат: он хотел бы чувствовать себя счастливым и не испытывать тревожность по утрам. Он составляет план, говоря, что он «хочет найти способы встречать Бога по утрам», а двигаясь в обратном направлении, понимает, что ему нужно найти новый распорядок своего утра.
Выполнение плана не всегда возможно в рамках произнесенной молитвы. Но какой бы эмоциональной трансформации ни потребовалось для решения проблемы, она часто происходила во время самой молитвы. Пол уделял время своим размышлениям во время молитвы. Он определял прошлые успехи и позитивный опыт, когда говорил: «У нас уже были такие утренние ритуалы прежде, и дело лишь в том, чтобы найти тот новый способ, с помощью которого мы можем встречаемся друг с другом по утрам». Меня поразило, как участники моего эксперимента без подсказки использовали эти формализованные стратегии решения проблем, изначально разработанные для математиков, а не для христиан.
Читайте также Большие боги: зачем нам страх наказаний и вера в фантомные силы?
Было очевидно, что люди, которых я интервьюировала, решали свои проблемы при помощи молитвы. Но возник научный вопрос: верно ли это для всех молящихся? Мне нужен был доступ к большей группе, чтобы ответить на него. Поэтому я разработала исследование, которое затрагивало 151 респондента. Я задавала вопросы о их прошлом: в какую церковь ходили, как много и как часто они молились, какой у них был опыт решения проблем во время молитвы.
Решение проблем было общей чертой молитвы, и ответы доказывали использование всех шагов стратегии решения проблемы Пойа. Участники говорили, что молитва помогала им понять проблемы и меняла их взгляд на них. Молитва помогала им разработать план. Она давала им четкое представление о том, какие действия нужно предпринять, и позволяла им чувствовать себя более мотивированными на решение проблем. Участники сообщали, что молитва вела их напрямую к решению: все, кроме пяти участников, сказали, что молитва помогает им решить конфликт с кем-то другим, по крайней мере иногда.
Интересно, что невозможно было отделить тех, кто решает проблемы, от всех других типов молящихся. Мои участники были в большинстве своем христианами-американцами, которые посещали церковь и молились хотя бы иногда, но были и различия. В моем исследовании принимали участие люди в возрасте от 20 до 93 лет. Также были представлены различные христианские группы: евангелисты, баптисты, лютеране и католики. Но не было обнаружено корреляции между демографическими показателями и способами решения проблем. Казалось, что нет разницы, кто ты; если ты молишься, ты решаешь проблемы в молитве.
Однако ничто из этого не говорит нам о том, насколько молитва является хорошим инструментом решения проблем, особенно, если сравнивать ее с другими способами. Я снова возвращался в своих размышлениях к Полу. Он посвящал свои молитвы тому, чтобы ощущать себя менее тревожным по утрам. Я наблюдала, как он включается в решение проблемы, когда молится и обращается к Богу за помощью. Но что такого было в молитве, что делало ее такой полезной для Пола? Он был юристом. Конечно, у него были за плечами и другие инструменты для решения проблем. Как мы можем оценить эффективность молитвы?
В качестве последнего шага в моем собственном путешествии по решению проблем о том, как: а) я буду изучать молитву, б) завершу свою диссертацию, — я сделала то, что делают многие из нас — разработала эксперимент. Этот эксперимент должен был сравнить эффекты в решении проблем от молитвы и другой простой широко распространенной стратегии — размышлений вслух. Я вернулась к поиску людей, которые бы согласились разговаривать со мной в Zoom, но на этот раз я нашла 100 участников. Я случайным образом разделила всех участников на две группы: одни должны были думать вслух, другие молиться. Все они были христианами, которые практиковали молитву. Если участники молились, я просила их молиться за человека, с которым им сложно — возможно, этот был человек, с которым у них были серьезные разногласия, или кто-то, кто сильно действовал им на нервы. Если они были в группе, которая размышляла вслух, я просил их думать вслух об этом человеке.
Молитва и размышление вслух одинаково хороши для того, чтобы понять ситуацию лучше, прийти к новым идеям или плану, как разрешить возникший конфликт, или прийти к четкому пониманию, какие действия необходимо предпринять. В терминах концепции Пойа, молитва и размышление вслух одинаково хороши в понимании сути проблемы и разработке плана. Тем не менее были и явные различия между теми, кто молился, и теми, кто размышлял вслух. Люди, которые молились, отмечали, что испытывали большее облегчение. Они чаще думали, что ситуация с конкретным человеком изменится. Молитва помогала людям почувствовать большую связь с человеком, о котором они молились, они ощущали себя более позитивно настроенными по отношению к нему. Люди, которые размышляли вслух о сложном для них человеке, не видели перед собой таких преимуществ. Иными словами, несмотря на то, что и молитва, и размышление вслух являются путями решения проблем, молитва действует более терапевтично.
Я еще не давала определение молитве и не обсуждала молитву вне наблюдаемого поведения моих участников из числа христиан. Частично это обосновано тем, что с научной точки зрения меня интересуют конкретные наблюдения за участниками моего эксперимента, но также и тем, что молитва является очень сложной концепцией, чтобы охватить ее целиком. В статье, принятой журналом Cognitive Science, мои соавторы и я дали такое определение молитвы: «частная, рефлексивная, умственная деятельность, которая предполагает обращение к Богу или духу в более широком смысле с ожиданием, что эта внутренняя (а иногда и внешняя) речь станет коммуникацией». В статье мы пытались рассмотреть молитву в широком смысле — касаясь не только христиан, но и различных религиозных практик в пяти странах, включая буддистов в Тайланде и Китае, священников Окомфо в Гане и последователей родовых обычаев в Вануату. Важно то, что молящиеся часто воспринимают Бога в качестве личности, а молитву — как способ коммуникации с ним. Это, конечно, верно для многих современных христиан, но также характерно и для многих представителей других верований, включая мусульман, иудеев, последователей Сантерии и даже язычников и приверженцев магических практик.
Ключевой характеристикой молитвы, которая помогает решить проблемы, является спонтанность. Но не всякая молитва является таковой — некоторые молитвы зачитываются, распеваются или заучиваются наизусть. Такие молитвы, конечно, направлены на сохранение связи с Богом, но они не дают возможности назвать и проработать личные проблемы. Основываясь на своих выводах, я предполагаю, что любой, кто регулярно занимается молитвоподобной практикой, в которой он персонально и в свободной форме обращается к Богу или духу в широком смысле, скорее всего, занимается решением проблем. И я не думаю, что это исключительно христианский феномен, просто мой пример касался христиан.
Терапевтические эффекты молитвы — это новый научный вывод, но другие исследователи и ученые уже изучали способы, которыми помогает молитва. Некоторые предполагали, что групповые ритуалы, к которым может относиться и молитва, играют роль в процессе объединения группы и связаны с просоциальным поведением. Другие исследования показывают, что молитва имеет психологические преимущества, такие как снижение тревожности, повышение благодарности и хорошего самочувствия, а также укрепление психологической устойчивости. Некоторые даже показывали физиологические преимущества — изучение группы людей в Иране показало, что молитва делает их более здоровыми. Исследование различных положений тела во время молитвенных практик трех мировых религий показало, что они помогают людям испытывать разные эмоции, включая позитивные. Одно любопытное исследование начала 2000-х годов предполагает, что молитва может оказывать влияние на результат экстракорпорального оплодотворения. Консенсус между светскими наблюдателями и учеными сводится к тому, что люди молятся, потому что молитва помогает им думать более позитивно и чувствовать себя лучше.
Но разве нет в терапевтическом характере личной молитвы чего-то типично американского? Действительно, история христианства и терапии переплетается в Соединенным Штатах. Уильям Джеймс, отец современной психологии, автор фундаментального труда «Разнообразие религиозного опыта» (1902), считал, что человеческий религиозный и мистический опыт может внести свой вклад в «Науку о религии» и что этот религиозный опыт связан с подлинной сверхъестественной сферой. Многие системы верований Нью Эйдж, укоренившиеся именно в США — от исторического движения «Новое мышление» до советов по манифестации в ТикТок — продвигают связь между подобными молитвенными практиками и терапевтическими эффектами.
Терапевтические эффекты в условиях эксперимента с молитвой количественно подтверждали то, что участники говорили мне в первых интервью. Я видела людей, которые решали проблемы, но они также говорили, что то, что они делали и испытывали, — это связь с Богом. Конечно, ни один эксперимент не может подтвердить существование Бога и его способность слушать молитвы и обращения людей. Но преимущества, о которых сообщали люди, были социальными. Люди, которые молились, чувствовали помощь в отличие от людей, которые размышляли вслух.
Для того, чтобы решение проблем было совместным, нужна группа людей, которые решают новую проблему, каждый член этой группы должен быть способен оценить качество решения, все участники команды должны иметь разные роли, кроме того, все должны нуждаться друг в друге. В этом смысле Бог является интересным участником этой коллаборации. Конечно, психолог Артур Грэйссер и его коллеги совсем не имели в виду божества, когда говорили о необходимых элементах решения проблем.
Но для молящегося христианина Бог находится рядом с ним, образуя группу, решающую новую проблему (может показаться, что это поднимает неразрешимый теологический вопрос о существовании Бога, но давайте оставим его в стороне и просто примем тот факт, что человек, который молится, верит в существование Бога). Несложно представить, какими особенными способностями мог бы обладать Бог в этой игре — всезнание и всемогущество являются довольно непобедимыми чертами этого члена команды. Бог, безусловно, также может оценить качество выбранного решения. Человек, который молится, находится в постоянной коммуникации с ним — часто говоря без пауз во время молитвы. Однако христиане часто описывают самих себя в качестве слушателей во время молитвы — когда они ищут сигналы от Бога в своих мыслях, эмоциях, ощущениях и окружении. В своей новой книге When God Talks Back / «Когда Бог отвечает»(2012) Таня Лурманн описывает, как евангелистские христиане «начинают искать голос Бога, поддерживая разговоры с ним внутри своей головы, моделируя различные типы разговоров, как со своими друзьями». Они учатся относиться к некоторым своим внутренним явлениям не как к своим, а словно исходящим от Бога. Несмотря на невидимость Бога и загадочный стиль общения, похоже, что люди воспринимают молитву как совместное с Богом решение проблем.
Рассуждение о молитве как о совместном решении проблем, помогает осознать разницу, которую я обнаружила между молитвой и размышлениями вслух. Во-первых, сотрудничество означает наличие социального компонента. В исследовании я задавала вопросы об этом социальном аспекте. Люди говорили, что чувствовали себя так, словно они с кем-то разговаривают. У них не было ощущения, что они говорят только сами с собой. Они также отмечали, что делегируют решение части проблем Богу. Существует даже особый путь говорить об этом: «оставить это Богу». В исследовании участники отмечали, что они чувствовали облегчение после молитвы. В эксперименте люди, которые молились, тоже говорили об этом. Люди, которые размышляли вслух, не чувствовали такого облегчения.
Делегирование какой-то части решения проблем тому, кому ты доверяешь, — хорошая стратегия. На самом деле, это классическая терапевтическая стратегия: фокус на той части проблемы, которую ты можешь контролировать, и отпускание всего остального. В молитве люди проделывали работу по дефрагментации проблемы и выделению тех частей, которые они могут контролировать. И они не только отпускают часть проблемы, но и передают это в ведение создателя Вселенной. Это объясняет, почему после молитвы у людей появляется больше оптимизма по поводу сложностей в отношениях с другим человеком. Они не в силах влиять на негативные установки своего соседа по комнате или завышенные требования со стороны своего начальника, но Бог определенно имеет на них некоторое влияние.
Мотивация — другой важный аспект, который делает молитву подходящей для решения проблем. Ведь решение проблем — это тяжелая работа, которая предполагает продолжение упорного труда, даже если все бросить было бы намного проще. Разговор с Богом об этой проблеме сохраняет возможность перемен и трансформаций. Одна из участниц Лиза заметила после эксперимента:
Бог как джокер. Если я думаю о проблеме, то у меня нет никакой надежды, что что-то изменится. Но если я передаю это в руки Бога, то понимаю, что может произойти все что-то угодно.
Молитва также ограничивает пространство решения проблемы способами, которые полезны. Решение проблем требует глубокой сосредоточенности и концентрации. В терминах когнитивных дисциплин мы говорим, что решение проблемы вызывает большую когнитивную нагрузку. У нас у всех есть предел того, сколько вещей мы можем держать в голове в один момент времени. Это объем рабочей памяти. Текущие исследования предполагают, что средняя емкость рабочей памяти — примерно 3-5 элементов: цели, цифры, слова, имена, звуки — все, что можно осознавать. Большая когнитивная нагрузка — это то, что занимает большую часть слотов, если не все. Вот почему так опасны отвлекающие факторы, если вы сосредоточены на сложной задаче. Но молитва имеет определенные встроенные защиты от отвлечений. Когда христиане молятся, они обычно закрывают глаза, складывают вместе руки и ищут тихие места. Многие участники также говорили, что молитва вслух помогает им сосредоточиться. Они теряли нить мысли чаще, если молились только у себя в голове.
Разработайте план, осуществите его, и оцените, насколько он был успешен.
Молитва также имеет встроенную функцию расстановки приоритетов. Одно из часто встречающихся слов, которые люди используют для описания их молитв — слово «напоминать». Молитвы людей, по-видимому, напоминали им о некоторых вещах — о том, что для них важно, каковы их ценности, что для них хочет Бог. Эта «напоминающая» функция молитвы помогает объяснить, почему после молитвы они чувствовали большую связь с трудным человеком, чем после размышлений вслух. Простое размышление о ком-то, кто вас расстраивает, может вывести вас из себя. Но молитва о ком-то, кто вас злит, также напоминает вам о любви к другим людям и о том, что Бог заботится об этом человеке, даже если он очень раздражает вас в этот момент. Это ограничивает возможные решения, потому что вы можете принять только те, которые соответствуют этим ценностям.
Молитва объединяет многие полезные элементы процесса принятия решения в единое целое, но некоторые из этих стратегий можно извлечь и использовать для себя. Молитва позволяет участникам почувствовать себя лучше перед лицом проблем, с которыми они столкнулись, и многие из преимуществ молитвы связаны с ощущением поддержки, а не одиночества в этой ситуации. Возможно, вы не разговариваете с Богом, но вы, безусловно, можете поговорить с кем-то о любой проблеме, над которой вы ломаете голову. Разговор со своей мамой, другом, терапевтом, кем-то, кому вы доверяете — все это прекрасные способы получить пользу от совместной работы.
Вы можете также следовать четырем шагам решения проблем Пойа. Потратьте некоторое время, чтобы осознать проблему — даже простая формулировка проблемы может иметь большое значение. Разработайте план, осуществите его и оцените, насколько он был успешен. Думая о проблеме, не забудьте ограничиться теми аспектами, которые вы можете контролировать. К сожалению, сюда не входят чувства, реакции и (самое важное) поведение других людей. Найдите способ отпустить другие части, сфокусировавшись только на том, что поддается вашему контролю. Разговор с кем-то может быть хорошим вариантом, но даже простое записывание оказаться полезным. Вспомните о своих приоритетах, когда обдумываете проблему: что для вас важно, когда вы двигаетесь вперед? Убедитесь, что вы хладнокровны и остаетесь в границах, которые ранее установили. Сформулируйте эти приоритеты заранее или лучше — запишите их на бумаге, чтобы иметь под рукой, когда будете размышлять о решениях. И, наконец, организуйте комфортное пространство, чтобы сделать процесс решения проблем легче. Дайте себе время, чтобы побыть в тишине и не отвлекаться. Закройте глаза, возможно, даже сложите руки вместе. И пара минут может оказаться полезной.
Молитва — это не только уединенный момент в течение дня, время, чтобы попросить у Бога благословений или озвучить свои убеждения. Скорее, молитва — это когнитивная практика, полная ресурсов для решения проблем. Даже тем, кто не молится, есть что почерпнуть из практики молитвы.
Статья была впервые опубликована на английском языке 9 января 2025 г. в Aeon под заголовком «The power of prayer».
«Моноклер» – это независимый проект. У нас нет инвесторов, рекламы, пейволлов – только идеи и знания, которыми мы делимся с вами. Ваша поддержка по-настоящему важна для нас – она укрепляет чувство ценности того, что мы делаем, и помогает нам оставаться свободными, бесплатными и открытыми для всех.
