Нашли у нас полезный материал? Помогите нам оставаться свободными, независимыми и бесплатными.
Нашли у нас полезный материал? Помогите нам оставаться свободными, независимыми и бесплатными.
Социолог Элла Панеях рассказывает, что опросы позволили узнать о ценностях россиян, развеивает мифы о нашем «особом менталитете» и объясняет, почему существующие ценности слабо влияют на наше поведение, и как вышло, что этику в России так часто заменяют рациональные мотивы и стремление к утопической стабильности.
«На самом деле в России ценности у людей нормальные, но слабенькие, дешево их котируют».
Ни для кого не секрет, что между представлениями граждан о добре и зле и их поведением в реальной жизни существует некоторый зазор. Но что представляют из себя ценности россиян? И от чего в конечном счёте зависят наши поступки — от этих неуловимых ценностей или от других факторов, например, социального давления и непрозрачного законодательства? Последние исследования показали, что никакого «специального менталитета», связанного с неуважением к индивидуальности и собственности, которыми так любят объяснять особенности исторического пути России и её неспособность к устойчивому развитию, у россиян нет: мы вполне разделяем европейские индивидуалистические ценности («В России самоутверждение ценят больше, чем во всех великобританиях»), но гораздо меньше, чем на Западе, учитываем их при принятии решений. Об этой интересной закономерности и её причинах в рамках проекта «Возвращение этики» рассказала в своей публичной лекции социолог, доцент НИУ ВШЭ Элла Панеях. Вот небольшая цитата, проливающая свет на те противоречия между ценностями и поступками, которые мы наблюдаем и реализуем изо дня в день:
Где ценности? Где-то там, в лакунах, совсем маленькие. Ценностно ориентированное поведение в России ограничивает жесткая институциональная структура. Очень много формальных правил, они плохие, противоречивые и изменчивые, их постоянно меняют. Почему? На эту тему есть разные теории. Лучшую из мне известных только что буквально высказал политолог Владимир Гельман. Он предложил непротиворечивую новую схему того, как устроен политический режим в современной России. Я не буду пересказывать целиком, но там есть важный тезис: формальные правила в текущей политической структуре России оказываются побочным эффектом борьбы за власть и ренту. Идет какая-то политическая игра, идет какое-то рейдерство в бизнесе, попытка прижать какой-то бизнес, отнять какой-то кусок — в ходе этого пишутся правила, которые удобны для этой конкретной разборки. Но, поскольку закон един для всех, эти правила, не примеренные на другие ситуации, прямо вот так хлобысть — и становятся обязательными для всех. Поэтому они такие неадекватные и поэтому так часто меняются. Это объяснение не мое, это лучшее из известных мне объяснений, почему так.
В этой ситуации поведение ограничивают не только формальные правила, поскольку они неисполнимы, очень устойчивы неформальные конвенции по поводу того, что мы с этими правилами делаем, чтобы хотя бы имитировать их исполнение. Не остается места для ценностно ориентированного поведения даже там, где оно есть, даже там, где эти ценности есть, мало остается. С другой стороны, опять же это ничего не говорит о содержании ценностей — только о том, что люди мало того что не очень готовы ради них чем-то жертвовать, но еще и поставлены в такие условия, когда если жертвовать, то придется, что называется, уже сразу всем: просто уходить с госслужбы, уходить из бизнеса, потому что, понимаете, госслужба снаружи сжата вот этой системой формальных правил, а бизнес снаружи сжат не только системой формальных правил, но еще и тем, что в результате попыток имитировать исполнение своих правил на них как бы генерируют государственные контрольные органы и особенно правоохранители, которые занимаются тем, что было метко коллегами из ВШЭ названо «уголовное регулирование бизнеса», когда любое нарушение может быть перетолковано именно как уголовное нарушение в любой момент, поэтому все ходят под статьей, всех прокуроры ждут, а на самом деле является уголовным регулированием не бизнеса, а всей регистрируемой активности в стране: бизнеса, деятельности государственных организаций, деятельности самих правоохранителей, ну, и НКО, само собой. Все, кто генерирует бумагооборот, все находятся вот в этих условиях. Это очень сильно ограничивает возможности вообще любого другого поведения, кроме вот того, которое я уже описала.
Все слайды, представленные в видео, можно посмотреть здесь.
