Нашли у нас полезный материал? Помогите нам оставаться свободными, независимыми и бесплатными.
Контроль, контраст, испытание, разрядка: публикуем фрагмент книги «Боль так приятная» (Изд. АСТ — «Лёд») научной журналистки Ли Коварт, где она разбирается, что представляет собой боль, насколько ее восприятие зависит от контекста и почему некоторые люди сознательно выбирают болезненные удовольствия.
Ультрамарафонцы, поедатели острых перцев, балерины на пуантах, «моржи» — что объединяет всех этих людей? По мнению автора книги «Боль так приятна. Наука и культура болезненных удовольствий» (Изд. АСТ — «Лёд»), научной журналистки Ли Коварт, в основе этих и подобных телесных практик лежит осознанное или бессознательное стремление к боли. Будучи участницей БДСМ-сообщества, а в прошлом балериной, Ли Коварт решила написать книгу, чтобы изучить истоки собственного мазохизма: почему человек стремится к боли, что это дает ему, как он меняется под влиянием постоянных болевых стимулов, что вообще собой представляет боль и какова ее нейробиология. Однако в процессе работы над книгой она обнаружила, что любовь к боли выходит за рамки сексуальной практики, являясь полноценной частью нашего бытия и встречаясь в человеческой культуре на протяжении многих веков («Мазохизм есть повсюду. Тогда почему мы не говорим о нем?»). Аскетизм, мученичество, самоистязания флагеллантов, спорт, уже упомянутые соревнования поедателей самого острого на земле перца Carolina Reaper, показатель которого по шкале жгучести Сковилла составляет два и две десятых миллиона, что примерно в шестьсот раз острее, чем один перец халапеньо. Продолжать можно бесконечно. Встречаясь и переписываясь с врачами, нейробиологами, психологами, медиевистами и теми, кто идентифицирует себя как мазохист, автор попыталась собрать стройную картину боли и ее разных аспектов — от дотошного анализа рецепторов, которые участвуют в распознавании боли, поиска локализации ощущения боли в мозге до изучения религиозных и, конечно, сексуальных практик, связанных с ней. По мнению Коварт, мазохизм во всей его многоликости отличают три вещи — добровольное и осознанное согласие и принятие боли (что, как она считает, отличает его от насилия), чувство контроля над происходящим, которое изменяет восприятие боли (этому вопросу посвящена целая глава «Влажное электричество боли»), и облегчение, которое человек получает в конце и которое несет для каждого свой уникальный дополнительный смысл.
«Во всей книге, которую я предлагаю вашему вниманию, — я хочу сказать, что мазохизм может быть связан с сексом, но это не всегда так. В действительности страдание ради удовольствия часто совсем не связано с нашими гениталиями. И хотя современное слово, обозначающее „страдание ради удовольствия“, обязано одному австрияке родом из XIX века, в реальности это понятие гораздо шире. Возможно, секс является тем проходным наркотиком, который заставляет нас говорить о мазохизме, но мазохизм гораздо больше, чем секс.Сегодня, используя слово „мазохист“, я описываю нечто универсальное, безвременное, общечеловеческое: сознательный выбор почувствовать себя плохо, чтобы потом стало лучше. Испытать боль. Люди давно применяют эту тактику, соглашаясь на страдания, чтобы потом насладиться биохимической реакцией облегчения, которая следует за болевыми стимулами. В этом нет ничего странного. И это не редкость».
Мы выбрали фрагмент из последней главы книги, в которой Ли Коварт, «будучи продуктом своего жизненного опыта, травмы, исцеления, истории, отношений, семьи», подводит небольшой итог своему исследованию сложных отношений человека с болью и через близкую ей призму секса пытается ответить на ключевой вопрос книги — почему люди сознательно выбирают боль.
«Я думаю о том, как здорово жить в теле, которое может делать и чувствовать так много вещей, так по-разному. Как одни и те же физические стимулы могут вызывать все — от мучительной боли до восторга. Как изменчива эта попытка прожить жизнь! Каждый день в бренном мешке с костями — проект по превращению влажного электричества в полные ведра чувств, и он никогда не перестанет поражать меня».
Игры не на шутку (фрагмент)
По данным Международной ассоциации по изучению боли (IASP), официальное определение боли — «неприятное сенсорное переживание, связанное с фактическим или потенциальным повреждением тканей или напоминающее его». Они добавляют, что боль и ноцицепция — разные понятия, что люди узнают о понятии боли через жизненный опыт и что боль — всегда (подчеркнуто) личный опыт, на который влияют биологические, психологические и социальные факторы. Проще говоря, боль — не просто нервное возбуждение. Каждый узнает о ней по-своему, и контекст решает все. Это определение довольно новое: оно было сформулировано в июле 2020 года, всего за несколько месяцев до написания этой главы. Только подумайте: значение настолько универсального понятия для человека все еще обсуждается исследователями. Далекое от тавтологического определения боли как «чего-то, что причиняет боль», определение IASP стремится отразить туманность, присущую пониманию и демаркации боли, и в то же время охватить все разнообразие опыта, связанного с ней.
В целом мне это определение нравится. Оно размашистое, экспансивное. В нем есть место для способов, которыми я чувствовала боль раньше, будь то намеренно или иначе, и оно верно в осторожных, инклюзивных рассуждениях. Они не говорят, что боль — нечто плохое, и я это ценю, ведь не все так просто. Боль не может противопоставляться удовольствию. На сайте эти два понятия не являются полярными. Скорее, это конкуренты, сообщники, усилители и гасители. Исследователи не говорят, что боль вызвана вредом, потому что это не всегда так. И они не считают, что вред всегда вызывает боль, потому что это не всегда так. Мне нравится четкое определение для столь запутанного понятия. Оно заставляет задуматься над некоторыми из моих любимых вопросов. Что значит намеренно причинять себе боль? И почему так много людей делают это ради удовольствия?
В конце концов, я не полностью разобралась в этом вопросе. По-моему, любой, кто скажет вам, что знает ответ, в лучшем случае излишне самоуверен и узко мыслит. У меня нет четкого ответа — потому что его вообще нет. Во всяком случае, пока нет. Эта книга — не нравоучительный текст. Я не собираюсь давать строгие наставления относительно вашей жизни, тела, выбора или чувств. Хочу лишь сказать следующее: как только я заметила в себе склонность и удовольствие от определенных видов боли, я заметила их повсюду.
Люди испытывают боль примерно столько же, сколько существуют. Я не прошу вас судить об этом. Просто предлагаю в качестве примера подумать о том, что культивировать любопытство по отношению к собственной боли может быть полезно. И если кому-то интересно узнать о боли — с кем лучше поговорить, как не с профессионалом в сфере БДСМ? <…>
Занятия, связанные с современным БДСМ, существуют уже тысячи лет, но это все еще не дает ответа на вопрос, почему.
Ученые изучают этот вопрос. Исследования БДСМ (аббревиатура, обозначающая бондаж/дисциплину, доминирование/подчинение и садизм/мазохизм) все еще несколько ограниченны, хотя есть признаки того, что ситуация меняется. В последнее время появилось много новых работ на эту тему, их большая часть была использована для этой главы, в частности обзор современной литературы по БДСМ за 2019 год «Физическая боль как удовольствие: Теоретическая перспектива». Эта работа была опубликована в Journal of Sex и проведена в университете Британской Колумбии, она представляет собой большой, широкий взгляд на вопросы о том, почему люди испытывают боль ради удовольствия. Исследователи изучали причины, по которым люди хотят боли в контексте БДСМ по обоюдному согласию (должна отметить, это излишняя фраза: БДСМ не по обоюдному согласию — это не БДСМ, а насилие). Они обнаружили, что многие из причин связаны с желанием подчинения, контрастных ощущений и достижения удовольствия. В моих интервью с людьми, которые идентифицируют себя как мазохисты и специально экспериментируют с болью, эти тенденции также были очевидны. Ниже приведены лишь некоторые из распространенных ответов, которые я получала много лет, на вопрос, почему люди это делают и что они от этого получают.
Очень популярной причиной включения боли в секс является то, что она может усилить чувство беспомощности и подчинения, а значит, игру во власть. Боль может ощущаться как подарок тому, кто ее причиняет, и тогда выносливость становится испытанием преданности. Отказ от контроля — такой же мощный афродизиак, как и овладение другим, а боль, безусловно, быстро приводит к этим границам.
Как сказал мне Джеймс, «единственный раз я плакал во взрослом возрасте, когда меня пороли до потери сознания. Для меня это о доверии». Боль ведет к подчинению, которое ведет к катарсису.
Еще одна популярная причина желания боли заключается в том, что она создает контрастные ощущения, усиливающие удовольствие. Удовольствие все время — конечно, звучит приятно, но немного боли может действительно усилить оба ощущения, как соль в сиропе сладкой карамели. Многим людям очень интересно быть на грани, прикосновения полны возможностей. То, что любой нежный поцелуй в шею может превратиться в укус, поддерживает возбуждение, как будто на стороне есть немного безопасной опасности.
Другие мазохисты и игроки в боль называют главной привлекательной чертой вызов, связанный с терпением, стремясь к достижениям в процессе игры. Выдержав испытание, даже если оно нанесено самому себе, можно воспитать в себе гордость. Я, конечно, испытываю дополнительное блаженство и оцепенение после сессии, если чувствую, что мне было больнее, чем обычно, а все мои балетные воспоминания загораются, как пыльный коммутатор. У тех, кто несет в себе культурное послание о том, что страдание — это ценность, будь то мученик, балерина или любитель острого перца, преднамеренная боль может вызвать восхитительное чувство удовлетворения. Как сказал мне один человек, для них это испытание границ, которое приводит к сдаче и освобождению, и это путешествие приносит им глубокое удовлетворение.
Но это лишь некоторые из причин, которые были названы в исследованиях, которые я изучала. Есть много других причин, чтобы возжелать боли. Например, часто люди просто хотят отвлечься. В других случаях эти же люди могут поступать наоборот, пытаясь четко проработать чувства, от которых им так необходимо освободиться. (Я действую и так, и так.) Люди говорят, что боль — это способ получить разрядку, избавиться от запертой энергии, перевести фокус внимания, выработать в мозгу наркотики, улучшающие самочувствие. (Да, пожалуйста.)
Некоторые люди говорят, что им нравится более формализованная структура сессий, она помогает уменьшить тревогу и больше присутствовать в моменте. Другим нравится табу. Некоторых успокаивает боль. Другие говорят, что боль им просто приятна. Для кого-то неприятные ощущения стоят последующего кайфа. Некоторые делают это, чтобы почувствовать близость с партнером. Или лучше узнать себя. Или попробовать что-то новое. Или просто потому, что это доставляет им удовольствие. Все эти причины пересекаются. Как я уже говорила, это восхитительный хаос.
Возможно, для меня захватывающее исследование боли по обоюдному согласию — способ восстановления. Перепрошивка. В жизни я пережила много разной боли, и возможно, я пытаюсь переписать эти истории. Может быть, я хочу страдать и слушать, какая я хорошая, одаренная, исключительная, вместо того чтобы какой-то маленький, потный англичанин кричал, как жалко и отвратительно выглядит мое мягкое тело. Может быть, я хочу, чтобы любимый человек говорил извращенные слова о моем теле, трахал меня кулаком, плевал мне на лицо и заставлял меня кончать раз за разом на полу, чтобы воспоминания об этих словах скользили по моим бедрам, пока я хихикаю, порозовевшая и блаженная. Может быть, я хочу не чувствовать себя недееспособной из-за формы тела, а чтобы кто-то избил меня до потери сознания, чтобы я могла почувствовать себя сильной, неудержимой, стойкой, выносливой перед лицом страха, обиды и боли. Может быть, природа, воспитание и балет — все это вместе приучило мой мозг любить такое. Может быть, многие другие вещи, которые я еще не открыла. Может быть, это что-то совсем другое.
Я имею в виду, мы можем анализировать это целыми днями и придумывать бесконечные теории, но независимо от этого, верны две вещи: я могу думать о происхождении моих желаний, исследуя их потенциальные первопричины и рассматривая их через аналитическую линзу: моя киска мокнет, когда мокнет, и мне нравится то, что мне нравится.
Во время сессии с партнером, с которым нас объединяют годы сексуального насилия по обоюдному согласию, я не думаю о теории. Я не задаюсь вопросом, почему я такая, и не думаю: «Привет, сейчас время проработки травмы». Я этого не делаю. Вместо этого получаю удар по лицу, а затем испытываю несколько оргазмов подряд. Меня приматывают к другому человеку, подвешивают к потолку и сильно бьют, пока от меня не начнет нести возбуждением и страхом. Я падаю в лужу слез, мочи и крови, кончаю и улыбаюсь, как лабрадор, а потом возвращаюсь в дом, перекусываю, принимаю душ и прижимаюсь к нему, чтобы обнять — и может быть, потом, с такой задницей, что не могу сидеть прямо, я подумаю: «Хм-м-м. Интересно, как я докатилась до такой жизни?»
Я писала этот текст, потому что хотела понять, почему я такая, почему мы такие. И какой ответ я нашла, многие годы проводя подробные исследования, бесчисленные интервью, прочитав десятки книг и заметок, сотни документов, учебников, пособий, писем, слушая тихие разговоры в закоулках баров и ведя переписку по электронной почте поздно ночью и в бесконечных социальных сетях? Ответ таков: понятия не имею, но нас много.
Причины, по которым люди стремятся к боли, кажутся такими же бесконечными и изменчивыми, как и сами люди, это правда. Но в итоге у них есть одна общая черта: доверие и согласие. Игры с болью требуют обоюдного согласия, и точка. Без согласия боль неуправляема. Нет согласия — нет удовольствия.
Причинение боли, на которую вы не согласны, является насилием. А люди, которые под видом БДСМ жестоко обращаются с другими, причиняют им серьезный вред.
Я испытала это на собственном опыте. Много лет назад я подверглась насилию под видом БДСМ, и это заставило меня задуматься, как этого избежать. Но сейчас я в безопасности и свободна; доверие и ощущение безопасности, которые я обрела благодаря играм по обоюдному согласию, дарит мне огромную радость и свет.
В этом и заключается суть согласия. В любой сфере согласие делает возможным удовольствие, будь то угощение вкусной едой, теплое объятие или оргазм.
Вы должны принять решение взаимодействовать с вещью, чтобы получить от нее удовольствие. Контекст имеет значение. Любимый может прикасаться ко мне, а незнакомец нет; любимый может дернуть меня за волосы так сильно, что я заплачу, а незнакомец будет отчитан за слишком фамильярное прикосновение. Контекст, границы, согласие. Контекст, границы, согласие. Боль, к которой я стремлюсь, зависит от контекста, границ и согласия. Иначе я просто страдаю, и все.
— Доминант, который эгоистичен и причиняет боль без приглашения или небрежно относится к последствиям, может причинить вред, — говорит Мистер (профессиональный доминант и тренер доминантов/ сабмиссивов, о котором речь идет в других фрагментах книги. — Прим. ред.). — Но тот, кто внимателен, заботлив, с огромным уважением относится к границам? Тот, кто может взять на себя ответственность за договоренности, проверки и последующий уход? Именно с таким человеком я хочу играть.
Мистер утверждает, что сострадательные БДСМ-топы способны помочь партнеру повысить устойчивость и болевой порог во многих аспектах жизни, но они осторожно отмечают, что БДСМ — не терапия. Они также не забывают о необходимости доверия. Еще Мистер обожает помогать людям определять и расширять свои границы, а это возможно только при глубоком доверии.
— Я должен взять на себя ответственность за свои действия: намеренные последствия или нет. Я должен быть уязвимым и предельно честным. А еще прислушиваться к нуждам своих партнеров.
Вот как строится доверие. А доверие открывает многие другие возможности.
В этом заключается суть доверия и согласия. Как только между двумя или более людьми устанавливается доверие, если они продолжают сохранять и уважать священные принципы взаимодействия, им становится доступна огромная глубина связи. Внезапно проявляется дикая, веселая игра: начинается исследование границ и фантазий; возникает ощущение, что тебя видят таким, какой ты на самом деле; ты испытываешь разные степени уязвимости, получаешь удары обухом, пока не начнешь сходить с ума; вы поняли суть. Люди спрашивают, как возможно играть в такие жесткие игры с одними и в то же время отказываться даже от обычного шлепка на вечеринке от других; мой ответ — доверие. И — иногда — любовь.
Мистер соглашается.
— У меня, конечно, был опыт, когда я просил человека выпороть меня, а потом (что удивительно) обнаруживал, что мне это не нравится, потому что он не счел нужным энергетически связаться со мной, прежде чем нанести удар по моему телу.
И напротив, люди с огромным удовольствием переживают гораздо более болезненные ощущения, порку бычьей плетью, если чувствуют доверие, любовь и связь с человеком, который ее держит.
Уязвимость, которая может возникнуть при такой игре, является одной из основных причин, почему так важны разговоры до, во время и после сессии. Переговоры, проверки и последующий уход являются основными ожиданиями БДСМ, потому что игроки соглашаются исследовать деликатные, провокационные области и необходимо позаботиться о том, чтобы все оставались в безопасности.
— Мозг — самый большой орган, вызывающий удовольствие и фиксирующий травмы, и поэтому мгновенное восприятие разума влияет на то, какое удовольствие и какая боль доступны нашему телу в любой момент времени.
Как только вы принимаете эту перспективу, говорит Мистер, становится легко понять, что сами идеалы и практика переговоров, согласия, контрольных проверок и последующего ухода являются прямыми инструментами для создания позитивных ощущений и результатов для игроков с болью.
С доверием мы способны переработать и получить гораздо больше опыта и ощущений, чем без него.
Доверие и согласие вместе превращают боль в историю, которую можно целенаправленно исследовать, если у человека есть желание и любопытство.
Но откуда берется эта склонность? Каждый из нас является продуктом культуры, травмы и опыта собственной жизни, который сформировал наши самые глубокие желания и стремления. Мне нравится всякое болезненное дерьмо, и я активно ищу ситуации с сильными ощущениями и риском. Кто-то может сказать, что это следствие моего жестокого воспитания в балете и внутренних представлений о боли, ценности, дисциплине и о том, что делает человека достойным любви. Я уверена, что в этом есть доля правды, но это не открывает всей правды. Думаю, есть нечто более универсальное в том, как мы используем свое тело для удовольствия; это нечто более сложное, чем просто приятные ощущения.
Сегодня мне просто нравится то, что нравится. Я удовлетворяю свои потребности безопасными для моего здоровья способами. Сейчас я продукт моего жизненного опыта, травмы, исцеления, истории, отношений, семьи; все это вылилось в мою собственную смесь желаний. Это то, что есть. Это не похоже на обычные сценарии мазохизма, но это мой собственный сценарий — и это нормально.
Важно отметить: многочисленные исследования показали, что уровень мужских болезней у практикующих БДСМ не выше, чем у населения в целом. Травма не является обязательным условием для того, чтобы заниматься подобными вещами. Физиологическая реакция на неприятные стимулы — игра, доступная большинству людей, желающих того, а межличностное сближение, которому способствует совместный болезненный опыт, является не только уделом тех, кто больше всего в нем нуждается. Но также невозможно отделить «физическую» и «эмоциональную» реакции на боль от обстоятельств, которые влияют на наше восприятие боли. Ожидание, настроение, окружение — все это формирует наше восприятие боли, которое мозг создает для нас каждый раз заново.
Итак, да, мы все устроены одинаково, но почему одни люди ищут более сильную боль, чем другие? Почему одни люди заходят глубоко в патологическую область, вплоть до риска смерти, а другие живут своей жизнью, пробуя лишь такой мазохизм, как обгрызание ногтей, соус табаско и легкие эротические шлепки? Мне кажется интересной идея, что и боль, и удовольствие существуют в спектре желаний и ожиданий, и желание так же важно для конечного опыта, как и природа самого стимула.
Таким образом, именно то, чего мы ожидаем и чего желаем, делает возможным удовольствие, к которому мы стремимся, даже если оно причиняет боль. Согласие на боль означает, что у вас есть власть остановить ее; игра ведется на ваших условиях. В этом есть сила.
В каком-то смысле мне было легче открыться в начале этой книги. Признание в сексуальных наклонностях и даже просто разговор о них может быть возбуждающим, конечно, но признание в уязвимости — это немного другое. Шокировать людей легко. Позволить себе быть увиденным и, возможно, даже понятым? Ужас. Легко рассказывать истории, у которых есть конец, но гораздо труднее позволить кому-то стать свидетелем жизни в моменте. Я не знаю, чем закончится эта история. Я просто знаю, что сейчас я чувствую себя счастливой. И боль играет роль в этом.
Обложка: Peter Hujar, Orgasmic Man, 1969 / © Peter Hujar Archive
Источник: «Боль так приятна»
«Моноклер» – это независимый проект. У нас нет инвесторов, рекламы, пейволов – только идеи и знания, которыми мы хотим делиться с вами. Но без вашей поддержки нам не справиться. Сделав пожертвование или купив что-то из нашего литературного мерча, вы поможете нам остаться свободными, бесплатными и открытыми для всех.
