Нашли у нас полезный материал? Помогите нам оставаться свободными, независимыми и бесплатными.
В чем заключается идея мирового духа Гегеля и как человеческий разум помогает этому духу исследовать себя? Каким образом в разные этапы мировой истории человек осмыслял понятие «свобода» и в чем сам Гегель видел ее сущность? Почему герои истории только инструменты мирового духа, а в деспотиях несвободен даже тиран? Как философия Гегеля приводит к утверждению европоцентризма, одновременно преодолевая его, и почему сам философ радовался тому, что живет в эпоху блистательной старости мирового духа? Разбираемся с культурологом, преподавателем МГУ Олегом Комковым в очередной лекции из цикла «Теория культуры» Лекция из курса «Теория культуры», прочитанного О.А. Комковым бакалаврам отделения культурологии факультета иностранных языков и регионоведения МГУ имени М.В. Ломоносова в 2017/18 учебном году, публикуется в записи выпускницы бакалавриата Влады Волковой. Конспект сохраняет манеру и особенности устной речи лектора. Цитаты, которые зачитывались, восстановлены и приведены в соответствии с первоисточниками. Текст просмотрен, в некоторых частях отредактирован и авторизован О.А. Комковым..
Георг Вильгельм Фридрих Гегель (1770 – 1831) – создатель одной из величайших философских систем немецкого идеализма.
Философия истории Гегеля (тот аспект, в котором он под именем истории тематизирует культуру) – это вершина, завершение его грандиозной философской постройки.
Концепция истории Гегеля – своего рода схема этапов, эпох развития человечества, которая окажет свое влияние на многих в Европе и в России.
Начать нужно с мирового духа. Он же абсолютная идея. Этот мировой дух в процессе своего саморазвития создает фактически всю наличную действительность, включая человеческое бытие, историю, культуру.
Дух этот, поскольку абсолютный, познает сам себя – больше ему заняться нечем. Самопознание абсолютного духа составляет содержание всего мирового и исторического процесса. Разворачиваясь в своем самопознании, мировой дух, в числе прочего, вселяется в разные народы на том или ином этапе исторического развития. Через них проходя, он возвращается к себе и таким образом совершает все новые витки самопознания.
Смысл истории, по Гегелю, заключается в том, чтобы для человеческого разума были постепенно созданы условия свободной деятельности. Именно деятельность человеческого разума есть то средство, через которое мировой дух познает сам себя.
Мировой дух, знаете, похож… на меня. Потому что зачем я сюда прихожу? Мне, как мировому духу, заняться нечем. Есть какие-то дела, но они второстепенные. Главное – самопознание. Я прихожу сюда, чтобы познавать себя. Если кто-то думает иначе, он жестоко заблуждается. И я говорю, правильно? Говоря, я вселяюсь в вас, в ваш разум. Вы же слушаете или делаете вид. Да даже если не делаете, все равно я в вас вселяюсь. И через ваш разум я возвращаюсь сам к себе, обогащенный самопознанием. И так каждый раз. А вы думаете, что вы учитесь. Да, вы действительно учитесь, но только эта учеба ваша является по сути своей саморазворачиванием абсолютного духа, то есть меня.
Гегель лепил свою идею мирового духа с себя. Считал тоже, что он нечто вроде мирового духа. Мировой дух – это абсолютизированный человеческий разум, отрешенный от человека. Только таким путем можно объяснить все сущее и его становление.
Смысл работы мирового духа, который шествует по планете, вселяясь в разные народы попеременно: в становлении мирового человечества есть прогресс, прогресс осознания свободы. Исторический процесс – процесс развития свободы. Чем дальше, тем дух становится все более свободным.
Направление всемирной истории – движение с востока на запад. Оно имеет некий план, именно в этом направлении, с востока на запад, мировой дух движется по планете, постепенно избирая разные народы и регионы, поднимаясь все выше к вершинам свободного самопознания. Народ-избранник возглавляет развитие человечества на определенном этапе, тем самым выполняя миссию, ниспосланную свыше. Выполнив свою миссию (определенным образом понять сущность свободы и реализовать ее в культуре), народ-избранник передает эстафету другому народу. Следующий народ делает свой важный шаг в развитии мирового человечества, а следовательно в понимании и реализации свободы.
Все это находит свое последовательное выражение в курсе лекций по философии всемирной истории. Эти лекции были прочитаны в 20-е годы XIX века и посвящены прусскому королю Фридриху II.
У Гегеля 4 этапа мировой истории: восточный, греческий, римский и германский.
В восточный период мировой дух проходит через Китай, Индию, Персию, Египет. В остальных местах тоже бывает, но ненадолго задерживается. А германский период начинается с европейским Средневековьем. Активность германских народов достигает своего апофеоза в ту эпоху, в которую Гегель жил, – в начале XIX века в прусской монархии и германском искусстве, мысли, институтах.
Древний восток Гегель называет «младенчеством духа». Юность – Греция. Зрелость – Рим. Германский мир – старость духа. Гегель вкладывает в слово «старость» не грустный смысл увядания, а смысл достижения мудрости. Исконный, древний символический смысл достижения совершенства. Период, который создает условия для собственной неувядающей славы. Гегель радовался тому, что живет в эпоху блистательной старости мирового духа.
На раннем этапе люди еще не знали настоящей свободы. На Древнем Востоке знали, что свободным может быть один человек в лучшем случае – властитель страны. Деспот. Гегель имел в виду, в числе прочего, феномен восточных деспотий – общественно-политическое устройство большинства древневосточных государств. Но даже властитель страны на самом деле тоже не особо свободен, потому что очень быстро становится рабом своего собственного желания властвовать. Человек, имеющий в руках власть, понятую как силу, становится рабом своих желаний.
О Древнем Китае, о котором Гегель знал мало, он говорил: люди в Древнем Китае безропотно подчинялись любому проявлению высшей силы, будь то власть в семье или власть чиновника в отдельно взятом регионе. Люди как само собой разумеющееся принимали собственное рабство. Сознание бесправия и униженности (даже если это сознание определенной «ниши» в мироздании) – преобладало повсеместно.
В Древней Индии существовали касты – замкнутые социальные институты, перейти из одного в другой было практически невозможно. Жесткость кастового слоя свидетельствует о принципе несвободы, порабощения. О том, что люди неспособны и, может, не хотят сопротивляться насилию и произволу.
Гегель считал, что на Древнем Востоке только персы увидели свободное будущее, когда возникло религиозное учение Заратустры, предполагавшее единство добра и зла, принцип свободного движения. Это была зачаточная степень человеческого сознания свободы.
В Древней Греции, в эпоху юности духа, идея свободы достигает своего ясного выражения и реализуется в художественном творчестве. Через художественную форму Греция осознала себя. Пластические искусства – театр, скульптура, танец – главные. В искусстве свобода реализуется как игра воображения. Через свойственное ему чувственно-телесное созерцание греческий человек достиг некоторого опыта свободы. Хотя эта свобода подчинена определенным канонам, это подчинение таково, что рамки канона лишь способствуют все более продуктивной игре воображения. Это была важнейшая веха в осознании свободы. Но свободы не было в области общественно-политической – были рабы. Рабы зависели от свободных. Свободные зависели от рабов. Некая всеобщая кабала зависимости. Рабовладельческий строй воспринимался как нечто естественное. (Представить мир, в котором идея рабства и наличие рабов и свободных – нечто абсолютно естественное, нам сложно. Но это нужно сделать. Жизнь, в которой есть рабы и свободные – единственный возможный образ мира. Человек эпохи античности не мог представить себе мир без категории рабства). Для Гегеля это несет резко отрицательный смысл. Пускай демократические Афины предприняли попытку создать условия для освобождения духа, это не имело далеко идущих последствий.
Символической остается пара Афины-Спарта. Афины – дух равенства и осознания безграничных возможностей человека. В Спарте же сохранялся и утверждался культ силы и государства, подавляющий человека.
Дальнейшее развитие принципа свободы произошло в Риме и было связано с созданием римского права. Разработка формальных основ человеческого бытия, направленная на то, чтобы всем было хорошо, включая рабов. Если рабам будет плохо – они не будут работать – всем будет плохо. Гегель не хотел понимать, что тысячелетиями те, кто были рабами, являлись предметом заботы со стороны свободных. В античности рабы нередко были членами семьи. Существовали в определенном статусе, в состоянии предельной лишенности, но собственно бесчеловечное отношение к рабу не было нормой в Древнем мире. Гегель об этом не говорит. Для Гегеля римское право – новая ступень в осознании человечеством свободы. Гегель подчеркивает, что не только государство, но и личность становятся субъектами права в Риме. После на это будет ориентирована вся европейская цивилизация. Государство – гарант прав личности. Личность – носитель прав и обязанностей.
Мировой дух чувствовал себя неплохо, но все равно страдал. Чем дальше, несмотря на все величие Рима, тем дух страдал больше. Само состояние мирового духа в римскую эпоху подготовило новую цивилизацию, духовную реальность. Где искал выход страдающий дух в римскую эпоху? Стоицизм, эпикурейство, эти философско-практические учения о том, как избавиться от тревог окружающего мира, найти покой, самодостаточность и блаженство в себе или в следовании принципам природы.
Такого рода учения становились все более популярными – свидетельство того, что дух томится и ищет новые формы, но не находит. Эти формы античной духовной практики были тупиковыми. Подлинное окно открылось, когда пришло христианство. Оно устраняет сословные развития, саму идею рабства (только перед лицом Бога каждый человек – раб). Воскресение – безграничная перспектива человеческого личного существования. Идеал всепроникающей благодати, любви к ближнему, которая способна собрать воедино распадающийся человеческий мир. Эта духовная реальность ознаменовала рождение новой эпохи мировой истории. Становление этой эпохи проходило долго, тяжело. В нем принимали участие народы варварские. Они проникались духом христианства и по-своему этот дух реализовывали. Германский мир это одновременно и мир христианский. Войдя в германский мир вместе с христианством, мировой дух достиг своего максимального самораскрытия.
Знаменитая цитата:
«Восток знал и по настоящее время знает, что только один свободен; греческий и римский мир знал, что некоторые свободны; германский мир знает, что все свободны».
Любопытно, что, говоря «германский мир», Гегель обозначает все существование западноевропейского человечества фактически от начала нашей эры. Это размах апостола Павла, который был далеко не германцем. Подобным способом наименования эпох будут пользоваться Шпенглер, Данилевский, Тойнби.
Для Гегеля важно, что с самого начала нашей эры началась история германского периода. Остальные народы хороши, но с германскими в сравнение не идут. На определенном этапе решающую роль в становлении духа сыграл протестантизм (давший новое дыхание закосневшему христианству). Лютер освободил религиозную совесть немецкого народа. Заново повторил жест апостола Павла. Второй раз сказал: все свободны, в том числе от догматических оков церкви. Каждый может свободно интерпретировать священное писание, в каждом живет мировой дух. Венец реформ – государство, которое возглавлял прусский король Фридрих II – «герой протестантизма», «король-философ». Прусская монархия – идеал общественного устройства. Она, так же как и протестантская вера в ее немецком изводе, знаменует собою окончательное завершение развития мирового духа. Мировой дух достигает всей полноты своего самопознания. В религии, прусской монархии, в сфере мысли и самое главное – в философии Гегеля. Выше быть ничего не может. Мировой дух в нем самом завершает свое развитие и самоосмысление, реализацию понимания свободы. Дальше двигаться некуда. Дальше перспектива светлого будущего, открывшегося на века. Гегель серьезно все это говорил. Предполагается, что достигнутый свет разума будет отсюда распространяться на все другие народы и земли.
Восток знал – и по сей день знает! – что свобода для всех не возможна. Светоч будет центробежно распространяться, дух будет продолжать процесс самопознания. Это будет уже вовлечение в свою орбиту всего остального человечества. Принцип «вовлечения в орбиту» воплотится в идеях потомков, особенно это видно у Ясперса с его идеей осевого времени.
Получается, что, с одной стороны, философия истории Гегеля приводит к утверждению европоцентризма, который становится характерной формой мысли об истории культуры в XIX и XX веках. Но, с другой стороны, гегелевская схема с таким же успехом преодолевает этот примат европоцентризма, потому что Европа привела человечество к высшей точке понимания свободы, но дальше процесс уже не линейный. Никто не отказывает в познании свободы другим народам. Развитие представлений о мировой культуре, ее движении во времени, в дальнейшем веке будет принципиально нелинейным и направленным на то, чтобы искоренить узость европоцентризма. Например, у Данилевского и Шпенглера.
Теперь от упрощенной «схемы» надо перейти к более важному, к сущности. Что имеется в виду под свободой? Речь идет не об отсутствии ограничений. Если бы Гегель понимал свободу только внешним образом, говорить было бы не о чем. Сущностью свободы не может быть в отсутствии границ и рамок, иначе такая свобода уничтожит все живое на своем пути. Человечество не истребляет само себя, а восходит к вершинам деятельности через работу духа в нем, значит, осознает существо свободы иначе. Внешнее выражение свободы – институты, обеспечивающие равенство. Но существо свободы Гегель, вероятно, понимал так, как его только и можно понимать.
Здесь можно обратиться к русскому языку. «Свобода» происходит от слова «свое». Собственное. То, что тебе принадлежит, и поэтому ты чувствуешь себя прекрасно. Есть свое, есть чужое. Там, где свое – хорошо. На своей территории, в сфере своего – счастье и свобода. Вопрос о рамках не стоит. Дом – пространство, в котором просто хорошо. О связи «своего» и «собственного» читайте фундаментальный курс Владимира Вениаминовича Бибихина «Собственность».
Гегель по-русски не говорил. Но в германских языках корень слов Freiheit, freedom (прото-германское *frijadōmaz («свобода»)) восходит в санскритскому корню «priya-» (от праиндоевропейского *preyH- («дорогой, родной, любить»)). Приятно, приятель, friend. Это значит «любовь», объединяющее начало. Круг своего. «Свое» и «priya-» в сущности говорят об одном и том же. Гегель понимал, что вопрос о сущности свободы вращается вокруг этих тем.
Как дух познает себя, так и человек познает свое и строит мир, в котором нет места для розни и вражды. Мир на принципе «priyati». Все, что хотя бы приближается к идеалу свободы как дома, где всем хорошо, следует назвать достижением свободы, прогрессом. Гегель видел в свете такого идеала свободы прусскую монархию.
Но поиск своего продолжается. Дух продолжает свою работу.
Владимир Бибихин в лекциях о Гегеле дает другую перспективу. С одной стороны, мысль Гегеля заключается в том, что
«…разум правит миром, его история движется осмысленными, целенаправленными шагами. Дух приходит к знанию своей истинной сути… знание осуществляется, становится предметом, событием реального мира… Для своей цели дух пользуется поступками исторических людей, которые в свою очередь для своих целей пользуются помощью массы, которая не оставляет, кроме как через них, своей цели и своих имен в истории».
Дух пользуется людьми – Гегель назвал это «хитростью» мирового духа. Люди пользуются другими людьми (тоже хитрят). Это некая механика.
Но послушайте далее:
«…герои истории, при всей своей чуткости к духу времени, при всей своей разумности, хотя они говорят и делают лучшее из всего, что по-человечески может быть сделано, – и они тоже… только инструменты мирового духа: он обводит, перехитряет их своей хитростью… пользуется ими (даже самыми великими – О.К.)… как своими делопроизводителями… Их провалы, неудачи, трагедии… – не срыв истории, а только знак того, что она спешит к своей великой цели.
А когда не спешит, когда человечество переживает эпохи покоя и счастья? Ничего хорошего. Всемирная история – не полигон для человеческого счастья. Счастливые эпохи – пустые страницы в ней».
Бибихинское «понимание каждого момента истории как ее высшей точки, осуществления и конца» – это у Гегеля видел не каждый. То, что нам кажется линейным, с точки зрения духа не линейно. Нужно видеть в иной перспективе.
«Всякое маркированное событие истории – возвращение духа к своему началу, стало быть, завершение цикла. История размечена этими завершениями. Она кончается (и начинается одновременно – О.К.) всегда».
И далее примеры Бибихина: так юноша Ахилл у Гомера утверждает окончательную индивидуальность в соревновании с Троей (восточным началом) – и одновременно это завершение истории Трои становится началом греческой жизни. Александр Македонский «окончательно завершает… в решающей победе над Азией (царством несвободы – О.К.) великий период греческой античности – но тем самым закладывает фундамент Европы».
История размечена точками, в которых сливаются конец и начало. Каждая точка это большое событие, в котором совершается нечто важное (независимо от того, осознается или не осознается человеком), высшая точка напряжения человеческих сил. Нет низшего и высшего, худшего и лучшего, надо помнить о том, что в каждый «исторический период» люди проживали целые жизни, жили целые поколения. Для всех них это было единственным, что они знали и чем были в этом мире. В этом пространстве и просторе их жизней находилось место не только для рабства и закабаленности, но и для высших взлетов духа.
Как будто бы вопреки схеме Гегеля, подлинное осознание свободы всегда было и остается доступным каждому человеку. Даже исторически моментами достижения свободы размечены все периоды. В каждой истории есть точки максимального взлета духа – мысли, искусства, политики.
У Гегеля в лекциях надо увидеть еще и это. Я закончу, несколько радикализируя вывод Бибихина: все, что имеет место в истории, имеет смысл.
Публикация подготовлена при поддержке Междисциплинарной научно-образовательной школы Московского университета «Сохранение мирового культурно-исторического наследия».
