Нашли у нас полезный материал? Помогите нам оставаться свободными, независимыми и бесплатными.
Небольшие заметки Урсулы К. Ле Гуин о нашем сходстве с котами и собаками, умении танцевать, истинной красоте и о том, чего же мы на самом деле стоим.
«Собака, в целом, представляет собой то, что мы могли бы назвать простой душой” — жеманно заявляет известный поэт Томас Стернз Элиот в своей любимой поэме 1930-го года “Как обращаться к котам”, подмечая, что “кошки такие же, как вы и я”. Действительно, именно кошкам принадлежит долгая история антропоморфизации и сравнения с человеком — впрочем, это в равной степени касается и собак. Мы всегда использовали наших кошачьих и собачьих компаньонов, чтобы лучше понять самих себя, но, кажется, нигде кошки и собаки не служили столь яркими орудиями метафоры, как в эссе 1992-го года известной писательницы Урсулы К. Ле Гуин «Собаки, кошки и танцоры: мысли о красоте», которое вошло в её фундаментальный труд «Волна мысли: разговоры с писателями, читателями и воображением».
Источник: postdefiance.com.
Пожалуй, сегодня, когда Её Величество Мода с небывалой ранее яростью диктует эталоны прекрасного и актуального всему миру, а всевозможные медиа лишь подкрепляют своими предсказуемыми образами указы сверху, нам стоит остановиться на секунду, чтобы подумать, действительно ли мы творцы своего собственного образа, и попытаться вспомнить, что есть истинная красота.
Как и во всех своих работах, в эссе «Собаки, кошки и танцоры: мысли о красоте» Гуин пытается разобраться в вечных противоречиях внутреннего и внешнего, индивидуального и социального, личного и публичного, но здесь она подходит издалека к проблемам, котрые её волнуют. Для начала Ле Гуин противопоставляет архетипические характеры наших любимых домашних животных:
Собаки не знают, как они выглядят. Собаки даже не знают, какого они размера. Без сомнения, это наша вина, вина тех, кто стремится выводить собак столь странных форм и размеров. Такса моего брата, не превышающая в холке восьми дюймов, будет атаковать дога в полной уверенности, что она может разорвать его. Когда маленькая собака нападает на лапы большой, большая собака часто просто стоит и думает: «Должна ли я её есть? Съест ли она меня? Я, кажется, больше её, не так ли?”. А потом дог приходит к вам и пытается усесться к вам на колени, по-видимому, представляя, что он пикапу.
Источник: lagospace.blogspot.com.
Кошки, с другой стороны, обладают совершенно иным самосознанием:
Кошки точно знают, где они начинаются и заканчиваются. Когда они медленно проходят через дверь, которую вы рукой придерживаете для них, и оставляют свой хвост только на дюйм-два в проёме, они отлично понимают, что делают. Да, они знают, что вы будете вынуждены по-прежнему держать дверь открытой. А вы думали, почему их хвост остался с той стороны? Такой вот у кошки способ поддерживать отношения. Домашние кошки знают, что они маленькие, и какое это имеет значение. Когда кошка встречает собаку и не может отбежать в сторону или забраться наверх, она неожиданно начинает раздувать свой мех и становится визуально больше, пугая бедную собаку, которая, должно быть, думает: «Мне казалось, что это кошка. Разве я не больше кошки? Съест ли она меня?».
По мнению, Ле Гуин, кошки эстетичны, пусты и манипулятивны в своём тщеславии. В отрывке, который обретёт совершенно новый смысл сегодня, в период расцвета смешных фотографий и мемов с котами, она пишет:
Кошки отлично знают, как ни выглядят. Даже когда они сидя умываются в этой глупой позе с поднятой лапой, заведённой за ухо, они знают, что это вас смешит. Они просто решили не обращать на вас внимание. Когда-то я знавала пару персидских кошек: чёрная всегда возлежала на белой подушке на диване, а белая кошка лежала рядом — на чёрной подушке. Они это делали не только затем, чтобы оставить кошачьи волосы там, где их лучше всего будет видно, хотя кошки всегда думают и об этом. Они просто знали, что так они выглядят лучше. Леди, которая предоставляла им эти подушки, называла их кошачьими декорациями.
Источник: culturalcat. com.
Но такое долгое вступление Гуин делает совсем не для того, чтобы полюбоваться братьями нашими меньшими. Возвращаясь к вопросу о современном человеке и его самоощущении, Гуин печально констатирует, что большинство из нас имеют слабое представление о том, что они собой представляют:
Многие из нас подобны собакам: на самом деле мы не знаем, какой мы формы и какого размера, как мы вообще на самом деле выглядим. Наиболее ярким примером такого невежества должны стать люди, которые разрабатывают сидения в самолётах. На другом полюсе находятся люди, которые обладают наиболее точным и ярким чувством собственной внешности, какое бывает у танцоров. Потому что, в конечном счёте образ танцоров тесно связан с тем, что они делают.
Источник: elegantnewyork.com.
Ле Гуин неслучайно берёт этот образ. Он помогает ей оттенить качества, которые, как она считает, большинство из нас сегодня утратили. Танец — это своеобразное “движение человеческого тела в пространстве-времени”, а настоящий танцор — это тот, кто осознаёт себя в полной мере и знает, куда он идёт. У такого человека “отсутствуют иллюзии и путаница относительно того, какое место он занимает”, он поддерживает своё тело в идеальной форме и всегда понимает, насколько оно совершенно и в каких местах он не дотягивает до идеала. Но главное в другом: танцор любит своё тело, он совершенствует его естественным образом, в процессе каждого своего движения, он заселяет своё тело так полно, как это делает ребёнок, хотя и подходит к этому с большей осознанностью. И ему нравится то, что он делает.
Но давайте вдумаемся: что делает танцор? Плавно движется? Безусловно. Исполняет красивый танец? Конечно. Но если копнуть глубже и вдуматься в смысл происходящего, можно увидеть, что прежде всего танцор даёт нам обещание точно такой же телесной радости — нет, не радости совершенства, а радости удовольствия от процесса. При чём здесь удовольствие? По глубокому убеждению Ле Гуин, танцоры гораздо счастливее тех, кто сидит на диетах или занимается с тренажёрами. Она считает, что последние методы никогда не приведут к идеалу, потому что они калечат свой объект точно так же, как перфекционизм калечит письменное творчество и искусство:
Безупречна «худоба», «упругость» и «гладкость» мальчика-спортсмена двадцати или девушки-гимнастка двенадцати лет. Но какого сорта тела мужчин и женщин пятидесяти лет или любого другого возраста? “Совершенные”? Но что совершенно? Чёрный кот на белой подушке, белый кот на черной… Мягкая коричневая женщина в цветастом платье… Есть много способов стать идеальным, и ни один из них не связан с насилием.
Источник: brainpickings.com.
Вот так элегантно и изящно Ле Гуин переходит от беззаботной темы к серьёзной. Размышляя о встречающихся в различных культурах невозможных и часто болезненных идеалах “человеческой красоты”, особенно женской, она пишет:
Я часто думаю о тех временах, когда я училась в средней школе в 1940-е годы: белые девушки пытались получить курчавые волосы с помощью химической и тепловой обработки своей шевелюры, а чёрные девочки с помощью той же химической и тепловой обработки пытались распрямить свои вьющиеся волосы. Химическая завивка ещё не была изобретена, а многие юные создания не могли себе позволить такие дорогостоящие процедуры, и они считались жалкими, потому что они не следовали правилам, правилам красоты.
По мнению Гуин, красота — это всегда игра, правила которой устанавливаются людьми, зарабатывающими на этом деньги и не думающими о последствиях. В конечном счёте погоня за установленными стандартами оказывается невыносимой, люди всё больше становятся недовольны собой, доходит даже до того, что они начинают голодать, изнурять своё тело, травить себя таблетками. Но самая большая подмена связана с удушливым идеалом вечной молодости, который напрочь отрицает любую другую красоту:
Одно из правил игры, которое встречается повсеместно во все времена, заключается в том, что красива лишь молодость. Идеал красоты — только молодость. Отчасти это простой реализм. Молодые красивы. Абсолютное большинство из них. Но чем старше я становлюсь, тем яснее сознаю свои изменения и наслаждаюсь своим старением. Когда же я смотрю на мужчин и женщин моего возраста и старше, их лысины, выпирающие суставы и пятна не влияют на то, что я думаю о них. Некоторых из этих людей я считаю очень красивыми, о других ничего не знаю. Чем больше я смотрю на них, тем яснее вижу, что красота связана с самим человеком, с тем, кем человек является на самом деле, она просвечивает через эти неприветливые лица и тела.
Здесь есть один очень тонкий момент. Когда речь заходит о красоте и возрасте, увядание как таковое — далеко не самая большая трагедия. Гуин уверена, что старческие изменения делает столь мучительными не потеря красоты, а потеря идентичности — это удручающее неуловимое явление, которое преследовало человека с самого начала. Она пишет:
Я знаю, что именно меня беспокоит больше всего, когда я смотрю в зеркало и вижу старую женщину без талии. Нет, не то, что я потеряла свою красоту, у меня не так уж много её было. Меня беспокоит то, что эта женщина не похожа на меня. Она не та, кем, как мне казалось, я была.
<…>
Возможно, мы в этом похожи на собак: мы не знаем, где мы начинаемся и где кончаемся. В пространстве — да; но во времени — нет.
<…>
Очень легко жить в теле ребёнка. Жить в организме взрослого человека совсем иначе. Изменения даются нам трудно. Это такие глобальные изменения, что даже не удивительно, почему так много подростков не знают, кем они являются. Они вглядываются в зеркало, вопрошая: “это я? кто я?”.
А потом это повторяется, когда вам стукает шестьдесят или семьдесят.
Источник: livemaster.ru.
По мнению Урсулы Ле Гуин, только полная осознанность себя как цельного существа способна уберечь нас от всех этих недоумений. Рильке когда-то писал: «Я не являюсь одним из тех, кто пренебрегает телом, чтобы сделать из него жертвоприношение для души, потому что моя душа не выносит обслуживание в таком роде». Вспоминая эти слова поэта, Ле Гуин говорит о том, насколько важно осознать себя в своём теле:
Кто я — безусловно, часть того, как я выгляжу, и наоборот. Я хочу знать, где я начинаюсь и кончаюсь, какой у меня размер и что мне подходит… Я не «в» этом теле, я само это тело. Но все же есть что-то во мне, что не меняется, не изменилось, несмотря на все замечательные, тревожные и разочаровывающие преобразования, которые пережила моя материальная оболочка. Человек не является только тем, как он выглядит. Чтобы найти его, узнать, я должна заглянуть глубоко, посмотреть внутрь, смотреть до конца. Не только в пространстве, но и во времени.
Да, говорит нам Гуин, существует идеальная красота молодости и здоровья, которая никогда по-настоящему не изменится, и всегда правдива, да, есть идеальная красота кинозвезд и рекламных моделей, игра в красоту, которая всё время меняет свои правила и никогда не бывает до конца искренней. Но в каждом из нас есть идеальная красота, которую сложнее определить или понять, потому что она находится не только в теле, но там, где тело и дух встречаются и дополняют друг друга. Часто мы живём, не замечая этого ни в себе, ни в других. По убеждению Гуин, единственный момент, когда истинная красота просвечивает через все те идеалы, применяемые нами к своей природе, — момент смерти, последнего эквалайзера времени и пространства; смерти, великого осветителя, который способен показать, какими увидел нас этот мир. Через такую дальнозоркую линзу Ле Гуин видит и помнит свою собственную мать и разные проявления её красоты:
Моя мать умерла в возрасте восьмидесяти трех, от рака, от боли, её селезенка увеличилась настолько, что её тело изменило форму. Но такой ли я её вижу, когда думаю о ней? Иногда. Конечно, мне бы хотелось, чтобы этого не было. Но это лишь один эпизод из воспоминаний о моей матери, которые вмещают целых пятьдесят лет. Это последний по времени образ. Под ним, за ним, гораздо глубже его, возникают постоянно меняющиеся картинки, сотканные из воображения, сплетен, фотографий, воспоминаний. Я вижу маленького рыжего ребёнка в горах Колорадо, тонкую студентку с печальным лицом, улыбающуюся молодую мать, блестяще интеллектуальную женщину, серьёзного художника, великолепного повара, я вижу её качающуюся, пишущую, смеющуюся, я вижу бирюзовые браслеты на её нежной, веснушчатой руке — я вижу всё это сразу на мгновение, и я вижу мельком то, что зеркало не может отразить, дух вспыхивает через годы во всей своей красоте.
Должно быть, именно так великие художники видят и рисуют. Возможно, именно поэтому старческие уставшие лица на портретах Рембрандта дают нам такую радость: они показывают нам не поверхностную красоту, а истинную и жизненно верную.
Источник: unsplash.com.
К чему всё это? Наверное, каждый из нас хоть раз испытывал усталость от искусственности, которая нас окружает. Миллионы навязываемых образов — это наша данность, потребность постоянно менять свой гардероб и гаджеты — это уже образ жизни, культивирование вечной молодости, доходящее до инфантильности, — это наши ценности. Но где здесь реальный человек с его изъянами и несовершенствами? Нет его, почти нет, одни только вещи да смски остались. Именно поэтому нужны такие авторы, как Урсула Ле Гуин, именно поэтому нужны такие работы, как «Собаки, кошки и танцоры: мысли о красоте». Ведь в конце концов эссе совершенно не о том, что мы обречены жить в неведении, под гнётом навязываемых нам стандартов, не вглядываясь в людей и в самих себя. Нет, конечно, Урсула не об этом. Урок, который можно извлечь из её маленькой работы, до боли прост и невероятно практичен: каждый из нас способен выйти из “состояния собаки”, осознать себя, своё тело, свою душу, их связь и истинные потребности, и через эту идентификацию самого себя по-новому взглянуть на человека, красота которого заключена во всём, что он делает в согласии с собой, и эта красота не измеряется ни возрастом, ни соответствием ожиданиям или моде. Кажется, только так и может родиться истинный танец жизни, так что давайте, что ли, уроки брать.
По материалам Brainpickins.
