Нашли у нас полезный материал? Помогите нам оставаться свободными, независимыми и бесплатными.
Когда в поп-культуре речь заходит об Эдиповом комплексе, фрейдовскую идею низводят до примитивного объяснения: это бессознательное влечение любого мальчика к матери и желание устранить отца. Клинический психолог Марина Куликова разбирается, что же на самом деле представляет собой Эдипов конфликт, почему это неизбежный этап развития любого человека, как в нём вызревает наша идентичность и склонность к здоровой конкуренции с родителями, какие формы может принимать Эдипов конфликт в разных обстоятельствах и какие преломления он находит в трёх гениальных фильмах — «Зеркале» Андрея Тарковского, «Убийстве священного оленя» Йоргоса Лантимоса и «Крупной рыбе» Тима Бёртона.
Миф об Эдипе и психоанализ
Трагедия Софокла об Эдипе открывается разговором Эдипа с жрецом. На город свалился мор. Жрец говорит Эдипу:
«Воздвигни умирающий город вновь, как ты это уже однажды сделал».
Помощник Эдипа Креонт посылается к оракулу узнать причину.
Вестник отвечает, что боги карают город за убийство. Мировой порядок нарушен убийством предыдущего царя Лая. Пока убийца не изгнан, город будет страдать (Лай был царем города до Эдипа. Эдип же, по другим мифам о нем, стал царем, отгадав неразрешимую загадку Сфинкса; он в городе пришелец, не наследник, но эти сведения не из трагедии Софокла; подразумевается, что читателю эти сведения известны и так).
Есть старец Тиресий, который что-то знает. Он долго отнекивается, но Эдип принуждает его ответить. «Осквернитель — ты!» — слышит он от старца.
Креонта начинают обвинять как косвенно связанного с Тиресием — «Кого ты привел!», и Тиресия также изгоняют.
Супруга Эдипа Иокаста, когда-то бывшая женой Лая, открывает Эдипу тайну: у Лая был сын, но царю сделали пророчество, что он погибнет от рук сына. А Лай погиб на перекрестке трех дорог, от их с Иокастой сына же он давно избавился, оставив малютку погибать в горах.
Эдип уже о чём-то догадывается и настаивает на продолжении расследования, для чего посылает за оставшимся в живых свидетелем — слугой.
А пока его нет, рассказывает жене, что был приемным сыном своего отца (правителя другого города). Отправившись искать своих истинных родителей, дошёл до Дельф (храма Апполона), где получил множество страшных пророчеств о том, что станет убийцей отца и родит детей, от которых будут отворачиваться люди. Бежав, Эдип попал на перекресток трёх дорог. Встретив в узком месте повозку, был ударен возничим. Но в сердцах ответил ударом и в гневе убил всех остальных. Вот рассказ Эдипа Иокасте.
Тем временем приходит другой вестник из города, где вырос Эдип, и рассказывает новую правду: вырастивший его человек — не родной отец Эдипа, так как лично из рук вестника принял младенца. А младенец был найден пастухом в горах. Эдипа манит узнать своё происхождение, и он настаивает на продолжении расследования. Называют имя Лая — того человека, который избавился от младенца. Наконец, дожидаются и второго пастуха, которому Лай передал младенца, и тот подтверждает то, о чём уже все и так догадались. Он принял младенца от Лая и отнёс в горы.
Далее в финальной сцене мы узнаем от третьего лица, что Иокаста покончила с собой, а Эдип, осознав, что убил отца и женился на собственной матери, ослепил себя от горя и изгнал сам себя из города на страдания и мытарства по миру.
Этот греческий миф, скорее, говорит о силе рока и бессилии человека перед судьбой, но метафорически имя Эдипа было использовано Фрейдом для обозначения того повторяющегося невроза, который он видел в своих пациентах и который в дальнейшем будет назван Эдиповым комплексом, краеугольным камнем психоанализа.
Надо отметить, что в одном и том же произведении, в котором Фрейд выводит фигуру Эдипа, он также выводит и фигуру Гамлета, говоря о том же конфликте. Фрейд трактует Гамлета как человека, страдавшего от того, что есть другой, противник, реализовавший тайные и истинные мечты самого Гамлета — овладеть матерью и убить отца. Желающие узнать об этом поподробнее могут самостоятельно почитать «Толкование сновидений».
Читайте также Анализ сновидений: от древних греков до Зигмунда Фрейда
Но судьбе было суждено именно Эдиповому комплексу, а не комплексу Гамлета, стать центральным узлом психоаналитической теории.
Эдипов конфликт с точки зрения психоаналитической теории
В чём современное понимание Эдипова конфликта? Бессознательное влечение к матери и желание устранить отца — чересчур примитивное, упрощенное толкование, за которым кроется тайное желание разделаться, высмеять ту теорию, которая так неудобоварима для наших желудков.
Рожденный ребёнок состоит в плотном симбиотическом контакте с матерью. Родившись, он окончательно «не вылупился» из неё. Человеческий детёныш очень долго сохраняет зависимость от матери. Физически и психически он представляет единое целое с ней. Примерно год спустя он начинает отбегать от матери на небольшое расстояние, но всё ещё не может самостоятельно добывать пищу.
Всё это время мать — центр его мироздания. Вернее, он сам в слитом состоянии с матерью и есть центр своего мироздания. Постепенно ребёнок осознает свою отдельность от матери, он понимает разницу себя и её. Наконец, в поле зрения ребёнка появляется фигура отца, третьего, и возникают отношения триангуляции — мучительного треугольника, в котором заперт ребёнок. Отец становится фигурой, благодаря которой ребёнок начинает отделяться от матери и исследовать окружающее пространство. Во-первых, мать иногда принадлежит отцу, а не ребёнку — это начинает осознавать ребенок. Во-вторых, отец расширяет диадное пространство «мать-дитя», образуя ещё один узел. У ребёнка есть связь с матерью, связь с отцом, и у родителей есть связь друг с другом.
Осознав, что у него есть пол, ребёнок идентифицирует себя либо матерью, либо с отцом: «Я — либо мальчик, либо девочка». И примерно в этот момент у него начинается дикая ревность к родителю своего пола и борьба с ним за любовь родителя противоположного пола. Это и есть арена будущего Эдипова комплекса. В процессе длительного взросления ребёнок должен преодолеть желание жениться на маме или выйти замуж за папу и сформировать стойкое намерение «быть как мама или как папа», чтобы впоследствии завести себе свою пару. Говорят о положительном разрешении Эдипова конфликта, когда ребёнок окончательно разрешает себе любить человека противоположного пола, и о негативном разрешении, когда уже выросший ребенок не разрешает себе любить или осуществляет выбор в пользу партнёра своего пола. Это означает, что на арене Эдипова конфликта когда-то что-то пошло не так. Возненавидев родителя своего пола, ребёнок может возненавидеть своё собственное тело со всеми его проявлениями или просто себя. Это дорога в патологию или психосоматику. Ненависть к родителю своего пола, несомненно, должна рано или поздно стать метафорой, символом и пролиться на свет в виде творчества, поступков, в которых отдаленно есть конкуренция с родительской фигурой. Если метафора не образуется, то ненависть (а в вывернутом наизнанку виде ненависть может стать зависимостью) остается буквальной, а не символической, — это повод обратиться к личному анализу, к развитию у себя способности символизировать свои аффекты.
Биологи говорят, что окончательное взросление человеческого детёныша завершается к 4 годам — когда он уже действительно самостоятелен, может передвигаться и доставать себе еду, а исследователи нашего мозга утверждают, что окончательное созревание головной коры человеческого мозга завершается к 23 и даже к 26 годам, то есть всё это время человеческая особь развивается. Физическое отделение происходит к 4 годам, а психические процессы формирования и развития длятся почти 30 лет.
Эдипов конфликт имеет тысячи нюансов и оттенков в сценариях каждой жизни отдельного человека, и в одном случае может проявиться как патологическая ревность, в другом как желание конкурировать с людьми своего пола, в третьем как избегание любых парных отношений, в четвёртом как желание властвовать над партнёрами противоположного пола. Случаи самого крайнего разрешения конфликта, или, как говорят, перверсии, имеют также сотни вариантов.
Разрешением же конфликта является зрелая способность любить другого человека противоположного пола, уметь строить длительные отношения, рожать и воспитывать детей, проживать свою жизнь и стареть в удовлетворении своей жизнью и собой. Недаром Эдипов комплекс называют главным комплексом или этапом развития взрослого человека.
Совестью называют ту надстройку, которая образуется в психическом мире ребёнка в результате его прохождения через Эдипов Конфликт. Отец, принесший в мир ребёнка нормы, правила и законы, должен стать внутренней категорией. Это тот алтарь, на который ежедневно будут приноситься жертвы психических конфликтов человека.
Три гениальных фильма об Эдиповом конфликте
«Крупная рыба» Тима Бёртона (2003 г.)
Герой возвращается к умирающему отцу. Фигура отца сначала кажется нам несерьёзной, комичной. Его истории — блеф, сказки, всё неправда. С точки зрения главного героя, все истории отца ерунда. Да и отец какой-то не такой. Не такой важный, не такой серьёзный, как хотелось бы. Так, коммивояжер, пустышка. И ещё эти его фантазии. Удивительно удачно подобран актёр для пожилого отца — тяжёлый, полный и ни разу не привлекательный мужчина. Но есть одно «но». У этого пустозвона жена — настоящая красавица. Как такое вообще возможно? Это, конечно, метафора, которую должен разгадать зритель. Дело в том, что таковы родители — непритязательный отец и красавица мать — с точки зрения ребёнка-мальчика. Их разительное отличие в плане привлекательности доведено до предела.
Такими видит родителей находящийся в эдипальном треугольнике ребёнок: один необыкновенно желаем, второй посмешище и преграда на пути.
Отец в фильме низведен с престола. Это несерьёзная фигура. Хотеть быть, как он, смешно, не представляется возможным. Но есть ещё одно «но».
Сын выбирает себе профессию писателя. И жена его — иллюстратор, фотограф, рассказчик о чудесах мира через образы фотографии.
В профессии герой как будто конкурирует с отцом. И, естественно, побеждает. Отец — несерьёзный нелепый рассказчик. Сын — серьёзный писатель. Мы очень часто в своих профессиях пытаемся догнать и перегнать своих родителей. Мать — врач, дочь- нутрициолог или остеопат (профессия, одновременно имитирующая и отвергающая материнскую). Мы можем конкурировать с родителями другим способом: родителю не удалось чего-то добиться в жизни, а ребёнок этого достигает. Или родитель мечтал, а ребёнок воплотил. Отец поэт, а сын режиссёр и сценарист. Отец известен в своей стране, а сын становится мировой звездой. Конкуренция с родительской фигурой и есть желание победить её.
В фильме «Крупная рыба» только смерть отца как будто возвращает герою истинный смысл отцовской фигуры и той утраты, которую теперь герой вынужден нести с собой всю жизнь. Только смерть отца открывает герою глаза на его ценность.
Осмеянный, изгнанный из сознания взрослого героя, это отец возвращается к сыну, а не сын возвращается к отцу (как это происходит по сценарию). Но только со своей смертью. Обрести, принять, вернуться к отцу в кинофильме можно только через его смерть. Возвращение блудного сына — так бы я назвала метафорический смысл этой истории, но не надо забывать, что для этого отцу приходится умереть.
«Зеркало» Андрея Тарковского (1974 г.)
В центре фильма — воспоминания об отце. Мальчик находится в самом ключевом, «том самом» возрасте. Именно тогда, когда в Эдиповом треугольнике должно произойти мирное разрешение, в его личной психической эволюции происходит разлом. Отец уходит из семьи и треугольник даёт трещину. С этого момента отношения будущего героя с женщинами, как и вся жизнь с её плодами и результатами, обречены на драматичность.
Мы видим, как герой смертельно болен в фильме, и, умирая, он страдает, вероятно, о том, что было сделано и прожито не так.
«Совестью» называет врач эту болезнь в фильме. Из фильма мы узнаём, что герой, став взрослым мужчиной, тоже покинул семью и тоже оставил мальчика с матерью, повторив поступок своего отца. Находясь в поисках ключевого момента, загадки всей своей жизни, он возвращается в то самое лето и в тот самый дом, из которого отец ушёл и не вернулся в семью.
Жена героя, роль которой исполняет Маргарита Терехова, по гениальной задумке автора фильма, выглядит так же, как и мать (Терехова играет обеих героинь). Нам иногда трудно отличить мать от жены. В этом гениальный намек мастера на эдипальное и неосознаваемое желание мальчик-ребёнка к матери.
Но мы узнаём, что герой в конфликте со своей матерью уже много лет. Ненавидеть мать одновременно означает иметь вытесненное желание к ней. Жена, так похожая на мать, указывает нам на это.
Янковский в роли отца — далёкая и недоступная фигура, недосягаемая, как бог. Недосягаемая для мести и для поклонения. Его невозможно настигнуть, повергнуть и затем ощутить истинное раскаяние. Одновременно трудно хотеть быть таким, как отец, когда он совершил что-то «такое» по отношению к матери. Это «что-то» кажется непонятным, неуяснимым, но не прощаемым. Отношения родителей — мучительный треугольник, в котором неминуемо будет возникать третий или третья. Не разрешённый в свое время в мирном сценарии, треугольник будет манить и затягивать в себя вновь,. как узел, как загадка сфинкса. Уход отца и ожидание отца — ключевой момент фильма и истории героя. Попытка вернуть себе отца внутри себя и примириться с матерью — вот на что обречён герой на всю свою жизнь. Он как будто хочет вернуться в детство и прожить жизнь ещё раз, но так, чтобы той драмы не произошло.
Драма Эдипова конфликта здесь в том, что победить отца, пройти сквозь эту фигуру не удаётся, отец ускользает из жизни мальчика, и задача треугольника остается неразрешимой. Желаемая мать превращается в отцовский суррогат: возьми, принеси, выучи, перестань дурить. Так женская фигура становится амбивалентной: и желанной, и ненавидимой. Так реальные женские фигуры в жизни станут участниками драмы: одну и ту же женщину невозможно любить постоянно, рано или поздно любимая женщина превратится в преследователя.
Хороший и тонкий человек мучается всю жизнь и умирает несчастным. Совесть, которая мучает его и которая, вероятно, несправедлива к нему (и которой, по словам Тарковского, мучается каждый творческий человек) — это тот бог, который слишком жесток и не может быть милосердным. И ключ, который отворяет дверь к разгадкам, — драма Эдипального треугольника.
Читайте также О любви и смерти: музыка из фильма «Зеркало» Андрея Тарковского
«Убийство священного оленя» Йоргоса Лантимоса (2017 г.)
Это даже не фильм про миф, а, собственно, почти пересказ мифа. «Ифигения в Авлиде» Еврипида рассказывает о мучениях отца по поводу необходимости принести в жертву дочь ради победы войска в войне. По мифу, дочь была заменена на лань богиней Артемидой в последний момент, а саму Ифигению услали служить жрицей в метафорическую жертву богам.
В центре фильма Лантимоса история об убийстве отрока отцом — жертвоприношение. Так бы, по-Тарковски, я озаглавила этот фильм.
Отцу приходится принести в жертву собственного сына. Это как будто не история про Эдипа, убивающего отца, а изнанка истории Эдипа. Это точка зрения отрока: почему бы он убил своего отца.
Принесение отрока в жертву — многочисленный и повторяющийся в истории и в культуре человечества ритуал. На костях младенцев строили реальные дома, закладывая кости для долговечности строения. Жертвы младенцев богам считались самыми угодными, когда это был единственный ребёнок или самый любимый.
Краеугольным камнем, на котором воздвигнута религия иудейско-евразийской культуры, была история о принесении Богом в жертву сына.
Главный герой фильма попадает, как Эдип, в замкнутое пространство рока, когда выбора нет. Опять рок.
И про рок можно говорить много с точки зрения психоанализа. Что-то управляет нами, но не мы. Что-то имеет силу и власть над нами, и мы это пытаемся подчинить себе, смирить это. Можно назвать это бессознательным. Можно назвать это, пользуясь лексикой нейробиологов, программами поведения. Но что-то в нашей жизни проносит нас по вехам, по этапам, обогнуть которые невозможно.
Итак, история неумолима, а мировой порядок, как в первоистории об Эдипе, страдает. В мифе об Эдипе нам известно, что люди в городе гибнут, и это решение богов. Они будут гибнуть, пока мировой порядок не будет восстановлен.
Точно такую историю разворачивает перед нами сюжет из «Убийства священного оленя». Пострадал порядок бытия: отец ненарочно, ненамеренно, точно как Эдип в свое время, убил «чужого» отца. Неважно, что чужого. Теперь будут умирать люди, пока порядок не будет восстановлен. Отцу приходится убить собственного сына, чтобы род смог продолжить свою жизнь, чтобы «мор прекратился». Сын устраняется для того, чтобы семья жила. Это ли не повод возненавидеть отца будущим сыновьям! Не для того ли записывается, заучивается и передаётся история в поколениях, чтобы сыны помнили её?
В истории человечества, запечатленной в других мифах и в религиозных обрядах, отец потенциально требовал жертвы от своих сыновей в обряде обрезания, дабы сыновья не посягали на имущество старшего в роду. Можно согласиться, что обряд заменил существовавшее ранее реальное оскопление или даже убийство. Эта жертва — жертва послушания.
Намекая тем самым на само право убить, отец как будто говорит: я здесь закон, я здесь порядок, и никто больше. Отец всегда готов принести отрока в жертву ради будущего рода, чтобы сохранить мать, имущество, власть и право продолжения рода себе единолично. «Убьем отрока, — говорит жена главного героя в фильме. — Мы ведь живы, сможем родить нового». В этом зерно Эдипова конфликта. Отец даёт жизнь, и отец как будто (!) имеет право её отнять. Кому принадлежит жизнь ребёнка? Родителям или ребёнку?
Вся история человечества про этот выбор. Сынов всю жизнь слали на жертву ради спасения отчизны. Каждый сын «помнит» это. В истории Авраама, убивающего своего сына, — начало религии о готовности отца к жертве сына и о принесении этой реальной жертвы впоследствии в новозаветной истории.
Сейчас в истории отдельной семьи будущих детей приносят в жертву ради благосостояния семейной пары.
Мир построен на костях своих детей. Эту метафору недавно предложил Ларс Фон Триер в своем сенсационном фильме «Дом, который построил Джек».
Этой же метафорой заканчивается фильм «Нелюбовь», где женщина, потерявшая сына (а, фактически, сделавшая всё так, чтобы он погиб) в символичном костюмчике от Боско с надписью на груди «Russia» шагает на тренажере под новость о разворачивающемся конфликте в Донецкой области. Возникает ассоциация «мать, посылающая на смерть своих детей»… Это финальная сцена фильма.
И жертвоприношение не надуманная жертва, она происходит в каждом человеке в процессе его взросления. Принести в жертву свои желания во имя порядка, во имя разума, во имя своего будущего — не с этим ли выбором мы сталкиваемся ежедневно много раз. Эдипов конфликт — не только конфликт отдельного человека, человечество в целом его проживает постоянно.
P.S. Истории о прохождении Эдипова конфликта женщинами потребуют отдельного рассказа, но самые яркие фильмы про это, на мой вкус:
- «Орландо» — яркий фильм о негативном разрешении конфликта «в тело», а именно в гендерный вопрос.
- «Алиса в стране чудес» — в версии Тима Бёртона. Это совершенно другой талантливый рассказ про «тело» девочки, волшебный пирожок и трансформацию в большую «Я» в Эдипальной истории.
- Классическая история про итальянскую мафию с Анастасией Кински «Крестная мать» — версия с мужским типом конфликта в исполнении женщин, где опять отрока приносит в жертву сам рок.
Сильно. Кто автор?
«Святая Кровь» Ходоровски — сюда же.