Нашли у нас полезный материал? Помогите нам оставаться свободными, независимыми и бесплатными.
Лондонский журнал The Calvert опубликовал большой материал «Русский Север. Шесть сказок с Края Света», в котором редакция объединила несколько фоторепортажей и разных историй о нашем Заполярье: от рассказа о последствиях великого промышленного освоения Севера до оды двуликим Соловкам. Моноклер перевёл самые яркие отрывки.
Что мы знаем о своей стране? Нет, не о той угрюмой России, о которой рассказывают по ведущим телеканалам, а о той живой, которая наследовала великую историю и культуру и в которой на каждые сотню метров всегда находился свой левша? Кажется, не очень много. Нас заботит многое: сколько стоит масло в магазине, урежут ли бюджет, чего добивается Америка, как не упасть в грязь лицом и не унизиться перед миром, в конце-концов, как бы всё-таки показать им кузькину мать — и меньше всего нас занимает состояние культуры, как и попытки осмыслить изменения, которые произошли в нашей стране за последние 20-30 лет. По иронии судьбы, восполнить этот вакум берётся лондонское издание — журнал The Calvert, открытый фондом поддержки русских художников Calvert 22.
Чем они там, в The Calvert Journal, занимаются? А всё очень просто: пристально наблюдают за происходящим в сфере российского искусства и ищут таланты не только в пределах Москвы и Санкт-Петербурга, но и в регионах. Так представляют себя сами создатели журнала:
Журнал делает ежедневный брифинг по искусству, дизайну, кино, архитектуре и смежным областям культуры в репортажах, интервью и фотографиях. Из нашего офиса в Лондоне мы подробно изучаем историю современной культуры России и налаживаем связи с сетью писателей и авторов из множества регионов и часовых поясов.
За недолгое время своего существования The Calvert Journal успел рассказать о молодых фотографах и дизайнерах России, сделать путеводители по нескольким городам, опубликовать вдохновляющие репортажи из разных точек постсоветского пространства и много ещё чего.
А ещё The Calvert опубликовал большой материал «Русский Север. Шесть сказок с Края Света», в котором редакция объединила несколько разных историй о нашем Заполярье и взглядов на этот холодный край. Серия получилась действительно замечательной и очень неоднозначной. Редакция и не пыталась выпятить какую-то одну точку зрения:
Холодный и враждебный, Русский Север обычно представляется как грубый и неумолимый регион, принимающий в воображении любого угрожающие размеры. Но со своими светящимися белыми ночами и завораживающим архипелагом Белого моря, это место больше напоминает край магии и чудес. Вот шесть сказок с самого края света.
Источник: The Calvert.
История «Наш город» написана от лица Яна Евтушенко, для которого Норильск — не пустой звук, гулкое и далёкое название какого-то населённого пункта в России, а настоящая Родина. Вспоминая давние времена, когда жить на Севере было почётно (в 60-ее Русский Север являлся последней неисследованной территорией, соответственно — мечтой каждого энтузиаста и романтика, в том числе его родителей), Ян с грустью смотрит на того мрачного исполина, в которого превратился город:
Сегодня Норильск считается вторым городом на планете по уровню загрязнения. Из-за высокой концентрации меди и других элементов в атмосфере над его жителями постоянно нависают тёмные токсичные облака. Добавьте к этому постоянный резкий и холодный ветер, который гуляет здесь почти десять месяцев в году. Трудно представить себе худшее место для жизни.
Ряды жилых домов, окрашенных в пастельные тона, чтобы уберечь жителей от «дальтонизма» в течение монохромной зимы, проспекты со звонкими и типичными советскими названиями, чёрно-оранжевый дисплей «Норильскпроект» с неутешительными цифрами -50, описанные Яном, — всё это обеспечивает приезжему своеобразное путешествие во времени.
Photo by Elena Chernysheva
Источник: The Calvert.
Но, конечно, автор делает зарисовки не для того, чтобы рассказать, «как всё убого». Его очерк — это яркое повествование с оттенком ностальгии и грусти о тех временах, когда люди верили в светлое будущее и были ближе друг к другу. А ещё его заметка пронизана жалостью к людям, которым приходится сносить не только все капризы природы, но и терпеть губительные последствия великого промышленного освоения Севера.
Следующая история «Холодная гора» — взгляд на постиндустриальную тоску промышленного города через объектив фотоаппарата Александра Гронского, мастера урбанистического пейзажа. В работах Гронского, сделанных на Севере, в том числе в том же Норильске, люди не могут тягаться с мощью своих творений, поэтому они уходят из кадра, в то время как их место занимают колоссальные промышленные титаны. Город у Гронского — это индустриальная пустыня, в которой то и дело вырастают холмы из металлолома. Но в то же время это пространство на снимках фотохудожника излучает почти идиллическую красоту — бледную, размытую, словно уходящую в сон.
Photo by Alexander Gronsky
Photo by Alexander Gronsky
Источник фото: The Calvert.
Третье эссе «Остров в потоке» посвящено прекрасным и ужасным Соловкам. О своём посещении этого архипелага вспоминал писатель и переводчик Джейми Ранн:
Это был тёплый и яркий июльский день, хотя часы показывали всего лишь 3 утра. Когда я прищурился от солнца, смутно разглядел улыбающееся лицо полицейского напротив монастырской стены. Это был мой 23-й день рождения, и я был пьян. Парафиновый аромат водки в моём дыхании и нестерпимо сияющие купола говорили о том, что я, несомненно, в России. Но если это была Россия, то почему этот в погонах был столь дружелюбен? И что происходит с солнцем? Почему этот абсурдный настойчивый шарик света заявлял о себе в середине ночи? И почему, несмотря на водку, полицейского и несносный свет, я чувствовал себя так мирно и довольно? Потому что я был в каком-то очень особенном месте. Я был на Соловках.
Photo by Tatiana Gulenkina
Источник: The Calvert.
Для него Соловки оказались сказочным королевством, залитым «потусторонним Северным сиянием». То и дело пускаясь в исторический экскурс, Джейми размышляет о двойственности этого места, которое прошло путь от оплота святости и тишины до торжества сумрака и жестокости:
Но все хорошие сказки в самой глубине темны, как поле, и история Соловков — не исключение. Долгая история фанатичной набожности — которая еще ощутима сегодня — мало волновала охваченный смутой мир средневекового Кремля: в начале шестнадцатого века зоркие властители церкви и государства осознали политическую целесообразность использовать далёкий северный архипелаг в качестве «Православного Алькатраса» и Соловки стали местом ссылки для всех недовольных. Жестокий режим тюремной жизни окончательно пришёл на острова с одним из самых ужасных изобретений XX-го века, ГУЛАГом, который родился здесь, в стенах монастыря в 1923-м году как место для нового поколения политических неугодных <…>. Мерой сказочной странности этого места и темным свидетельством социальной мобильности в СССР стала история загадочного заключённого Нафталия Френкеля, которому удалось спастись от смертной казни в ГУЛАГе и стать впоследствии командиром лагеря.
Скорее всего, на острове многое изменилось, отмечает автор. Хотя семь лет назад ему приходилось ходить в школу, чтобы проверить свою электронную почту, потому что лишь в это месте был Интернет, уже тогда стали проявляться признаки превращения острова в будущий туристический Корнуолл или Кейп-Код (постройка загородных домов, прокат велосипедов, бассейны). Но, как считает Джейми, это не плохо:
Да будет так. Эти острова являются микрокосмом нации, пропитанным древними и могущественными силами русской истории — мистикой, мужеством, жестокостью. Я чувствовал присутствие этих сил везде, но эти тёмные тона оттеняла неумолимая северная солнечность, которая выражалась в первую очередь в беззаботной открытости живущих там людей, инстинктивной толерантности (особенно к пьяным туристам, плохо говорящим по-русски) и оптимизме. Этим качествам следует процветать на Соловках; может быть, тогда эти качества начнут процветать и во всей огромной стране, своеобразным зеркалом которой является остров.
Photo by Tatiana Gulenkina
Источник: The Calvert.
Ещё один репортаж «Ледяная глыба» от фотографа Егора Рогалёва, которого вдохновляет исследование постсоветской городской среды. Специально для The Calvert Journal он посетил Архангельск и Северодвинск, чтобы запечатлеть брутальную красоту северных городов. На Русском Севере фотохудожника заинтересовало сочетание различных типов архитектуры, которое создаёт неповторимое ощущение пространства. Однако, по мнению Егора, скоро ничего этого не будет:
В настоящее время деревянные дома разрушают, чтобы освободить место для торговых центров и крупных современных жилых усадеб<…>. К сожалению, города скоро могут потерять свой уникальный характер.
Photo by Egor Rogalev
Источник: The Calvert.
В репортаже «Путешествие к Белому морю» японский фотограф Сохей Ясуи переворачивает образ Русского Севера, снимая вместо традиционного снежного пейзажа мягкий сосновый лес и тихие воды моря. Снимки сделаны в самых разных местах Карелии: от Мурманска до Петрозаводска. Работы Сохей — это поэтичное размышление о красивой природе и загадочных людях. Очередной штрих к эпичной картине нашей диалектичной Родины.
Photo by Sohei Yasui
Источник: The Calvert.
Следующая сказка «Разделённые миры» — это перевод статьи шеф-редактора сайта телеканала «Дождь» Ильи Клишина, в которой журналист размышляет о сходствах и различиях российских и норвежских приграничных областей. Как водится, у нас — многоквартирные коробки, неработающие доки в заливах, серость бетонных блоков, запрет на частный вылов рыбы и бесконечная бюрократия, тишь и глушь. В граничащей с Мурманском норвежской губернии Финнмарк, где проживает в десять раз меньше человек, — пёстрые разноцветные домики, моллы, банки, кафе, живописные фьорды, жизнерадостные рыбаки и доверие.
Я вот не понимаю. Когда мы едем в «Финку», в России все пусто, а только переедешь границу, и там жизнь, зайцы везде бегают. Вот правда, неужели даже зайцы понимают, что тут Россия, а? — недоумевает мурманчанка.
Источник: The Calvert.
Когда смотришь на эти два мира, голова идёт кругом:
Под Мурманском недавно попытались построить виллы, но их никто не купил, и они потрескались. Фьорды никто не называет фьордами, и к ним не летят туристы. В них не стоят лодочки, катера и яхты, потому что рыбу ловить не дает бюрократия. В райцентрах все так же нет ничего, какие уж там «Старбаксы», остается спиваться, если не хуже. И проще, кажется, уехать в Норвегию, граница с которой для местных к тому же открыта, чем сделать лучше жизнь вокруг. Когда подъезжаешь к пограничной заставе и смотришь в окно, невольно в голову лезут мысли: «Почему мы не можем даже на своей земле нормально расселиться?» Может, дело в советском эксперименте, который кинул в Арктику миллион человек и бросил их там, приучив к тому же, что если все общее, то, значит, ничье в частности. Почему и теперь, когда они ездят в Норвегию, они не хотят жить в красочных домах и плавать на своих лодках? А если и хотят, то почему не добиваются? Губернатором снова и снова становится Марина Ковтун. И это ведь не проблема Мурманской области, как вы понимаете. Речь совсем не про нее.
Источник: The Calvert.
Собственно, очерк очень грустный, но такие статьи нужны — и нужны в первую очередь не Западу, чтобы посмотреть, как у нас всё плохо, а нам, людям, которые живут в этой стране и ничего не хотят замечать вокруг, успокаивая себя, что в целом-то всё в порядке. Знаете, как в психологии: понять свою проблему, осознать её и признать — это первый шаг к выздоровлению. Без него невозможно что-либо изменить, без него невозможно куда-либо идти. И правы все те авторы, которые восхищаются нашими магическими пейзажами и говорят о волшебстве наших пространств. Только для нас, живущих в этом фольклорном мареве, уже давно неведомо, что живём мы в сонном царстве и ходим по одним и тем же кругам, не желая менять сказку.
Впрочем, редакции The Calvert это отлично известно. Именно поэтому о российской культуре сейчас проще писать из Лондона. Да и потом, как вы помните, «большое видится на расстоянии».
По материалам The Calvert Journal.
